Единственная разница между трагедией и комедией состоит в том, что в комедии люди находят способ справиться с трагедией. Конечно, юмор не может быть ответом на все жизненные проблемы, но он служит чем-то вроде лейкопластыря. Это уж точно лучше, чем все время ходить разбитым.
Трагедия? Сидел одинокий человек в пустой комнате.
Многие люди переживают трагедию. Но не для каждого ее пишет кто-нибудь вроде Софокла.
Все великие трагедии имеют конец, но кто же может высидеть до конца?
Жизнь — это трагедия, когда видишь её крупным планом, и комедия, когда смотришь на неё издали.
Любовь умирает. Величайшая трагедия жизни не в том, что люди смертны, а в том, что они не умеют любить.
Жизнь — это возможность, используйте её. Жизнь — это красота, любуйтесь ею. Жизнь — это блаженство, вкусите его. Жизнь — это мечта, осуществите её. Жизнь — это вызов, встретьтесь с ним. Жизнь — это долг, исполните его. Жизнь — это игра, сыграйте в неё. Жизнь — это обещание, выполните его. Жизнь — это горе, преодолейте его. Жизнь — это песня, спойте её. Жизнь — это борьба, примите её. Жизнь — это трагедия, противостойте ей. Жизнь — это приключение, решитесь на него. Жизнь — это удача, ловите её. Жизнь слишком драгоценна, не губите её. Жизнь — это жизнь, боритесь за неё.
Попытка понять Вселенную — одна из очень немногих вещей, которые чуть приподнимают человеческую жизнь над уровнем фарса и придают ей оттенок высокой трагедии.
Трагедия старости не в том, что ты стар, а в том, что по-прежнему считаешь себя молодым.
Очень просто убежать от проблем или трагедии в жизни. Чтобы продолжать двигаться, человеку нужно использовать опыт прошлого. После этого появится лучшая версия личности. Если спрятаться от трудностей, то человек ничего не достигнет в этой жизни.
В трагедии мы участвуем, комедии только смотрим.
Бывать в обществе просто скучно. А быть вне общества — уже трагедия.
Мир спасет трагедия, трагедия в глазах человечества
В жизни бывают только две настоящие трагедии: одна — когда не получаешь того, чего хочешь, а вторая — когда получаешь.
Сегодня автомобиль казался ей спортивным; завтра — слишком буржуазным; с утра не годилось пальто, вечером — костюм. Лимузины скучны, в открытом автомобиле дует, кабриолеты — банальны…
Друзья, к чему перечислять страдания Билли! Это ведь страдания каждого из нас, это — страшная трагедия мужчин-автовладельцев: чужой автомобиль всегда удобнее, элегантнее и лучше, другой водитель всегда смелее, ловчее, опытнее, но — между нами — от этого есть только одно средство: никогда не ездить с одной и той же женщиной больше одного раза. Уже во второй поездке начинаются сравнения.
Ведь согласитесь: мужчина за рулем всегда в проигрыше.
Невежество — это демоническая сила, и мы опасаемся, что оно послужит причиной ещё многих трагедий.
Передовица в № 179 «Kolnische Zeitung» (осень 1843 г.).
Жизнь — трагедия для того, кто чувствует, и комедия для того, кто мыслит.
Не выдумывай себе трагедий никаких. Как-нибудь образуется всё.
Увы, трагедия Европы превращается почти в банальность. Европейцы сами уже по горло сыты толерантностью, возмущены буркини, считают кощунством мечеть рядом с Пизанской башней. И уже не разобраться, как относиться к проблеме мусульманский иммиграции.
Характер ребёнка определён уже в утробе матери. Перед моим рождением мать переживала трагедию. Она ничего не могла есть, кроме устриц, которые запивала ледяным шампанским. Если меня спрашивают, когда я начала танцевать, я отвечаю — в утробе матери. Возможно, из-за устриц и шампанского.
Действия — это первая трагедия в жизни, слова — вторая. Слова, пожалуй, худшие. Слова беспощадны …
Власть без информации для народа, или возможности ее получать — это лишь пролог к фарсу или трагедии, или, возможно, к тому и другому вместе.
То, что не убивает нас, однозначно делает нас сильнее. И эта идея – основная во всех фильмах о супер-героях. Эти истории существовали сотни лет. И потом трансформировались в это: «О, мои родители погибли, когда я был маленьким, теперь я стану супер-героем». Сколько раз вы это видели в кино? «Мою маму убили, и теперь я стану Бэмби и превращусь в крутого сильного оленя». Трагедия делает нас сильнее – это правда. Однажды я оказался рядом с детским психологом <…> и мы разговорились. У меня только что родился ребенок, и мы говорили о том, какие они восприимчивые, как любое сказанное слово может сломать им жизнь. Но она сказала: «Дети, у которых в жизни все хорошо, не становятся ничем особенным». И я тогда подумал «Ого!» Это говорит детский психолог. Так что я ей верю.
На самом деле нет. Есть много особенных людей, у которых в жизни все было хорошо. Но какая-то правда в её словах все-таки есть.
В жизни есть только две трагедии: одна — невозможность достичь того, чего душа пожелает, а вторая — наоборот.
Главное препятствие, которое стоит на пути воспитания сердца, — это наш страх перед страданием, перед душевной болью, перед духовной трагедией. Мы боимся страдания, и поэтому мы свое сердце суживаем и защищаем. Мы боимся смотреть и видеть; мы боимся слушать и услышать; мы боимся видеть человека в его страдании и слышать крик его души. И поэтому мы закрываемся. И, закрываясь, мы делаемся все уже и уже, и делаемся пленниками этой нашей закрытости.
Окончится война, все утрясется и устроится. И мы бросим все, что имеем: все золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание людей!
Человеческий мозг, сознание людей способны к изменению. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих союзников в самой России.
Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного и необратимого угасания его самосознания. Например, из искусства и литературы мы постепенно вытравим его социальную сущность; отучим художников и писателей – отобьем у них охоту заниматься изображением и исследованием тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс. Литература, театры, кино – все будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства.
Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства – словом, всякой БЕЗНРАВСТВЕННОСТИ. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху.
Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, процветанию взяточников и беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель. Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркоманию, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов – прежде всего вражду и ненависть к русскому народу, — все это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махровым цветом.
И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или даже понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдем способ их оболгать и объявить отбросами общества. Будем вырывать духовные корни, опошлять и уничтожать основы народной нравственности.
Мы будем расшатывать таким образом поколение за поколением. Будем браться за людей с детских, юношеских лет, и главную ставку всегда будем делать НА МОЛОДЕЖЬ – станем разлагать, развращать и растлевать ее. Мы сделаем из нее циников, пошляков и космополитов.
Вот так мы это сделаем!
Я, как и все моё поколение, вырос в ужасе перед атомной бомбой, так что трагедия минувшего сентября прозвучала словно эхом из прошлого. В целом она оставила у меня смешанные чувства. С одной стороны, деяние террористов бесчеловечно. С другой — столь же отвратительной была истерическая реакция прессы, взявшей на себя роль «продавца страха.»
Мужчины и женщины воспринимают секс совершенно по-разному: он имеет в нашей жизни разное значение, у нас различается степень потребности в нем, мы по-разному достигаем удовлетворения, нас возбуждают разные вещи… И эта огромная разница в восприятии секса – трагедия союза мужчины и женщины.
Война с собственным народом несет трагедию в первую очередь,своему народу.
Если посмотреть на общественные настроения, одни живут в интернете, вторые живут в телевидении, а реальность направлена на дестабилизацию происходящего. Уже появился новый фюрер. Я имею право об этом говорить, я видел трагедию СССР, видел поведение Ельцина, он мой сосед. И никогда не думал, что доживу до тех дней, что мы не убережем свою страну, не выполним наказ избирателей сохранить единое союзное государство.
В жизни возможны только две трагедии: первая — не получить то, о чем мечтаешь, вторая — получить.
Являюсь ли я демократом чистой воды? Конечно, я абсолютный и чистый демократ. Но вы знаете, в чём беда? Даже не беда, трагедия настоящая. В том, что я такой один, других таких в мире просто нет. Посмотрим, что творится в Северной Америке — ужас один: пытки, бездомные, Гуантанамо, содержание под стражей без суда и следствия. Посмотрите, что происходит в Европе: жестокое обращение с демонстрантами, применение резиновых пуль, слезоточивого газа то в одной столице, то в другой, убийства демонстрантов на улицах. Я про постсоветское пространство вообще уже не говорю. Была одна надежда на ребят с Украины, но и те просто полностью себя дискредитировали, там дело идёт просто к сплошной тирании. Полное нарушение Конституции, всех законов и так далее. После смерти Махатмы Ганди поговорить не с кем.
Комедия имеет намерение отображать людей худших, а трагедия — лучших, чем существующие.
Можно простить ребёнка, который боится темноты. Настоящая трагедия жизни, когда мужчина боится света.
Революция — это не праздник, а подлинная трагедия народа, которая, боюсь, завершится для всех нас гибелью нации, истории, культуры и религии… Других ценностей в народе я не вижу, эти суть самые главные!
Счастье может стать настоящей трагедией, если вы никогда не испытывали его ранее.
Во взаимоотношениях трагедия начинается не тогда, когда есть непонимание слов, но когда молчание непонятно.
Нет большей трагедии для мужчины, чем полное отсутствие характера!
И самому писать тошно, да и читателя жалко: за что его, бедного, в меланхолию вгонять? Рыбкин вздохнул, покачал головой и горько улыбнулся. ? А вот если бы, ? сказал он, ? случилось что-нибудь особенное, этакое, знаешь, зашибательное, что-нибудь мерзейшее, распереподлое, такое, чтоб черти с перепугу передохли, ну, тогда ожил бы я! Прошла бы земля сквозь хвост кометы, что ли, Бисмарк бы в магометанскую веру перешёл, или турки Калугу приступом взяли бы… или, знаешь, Нотовича в тайные советники произвели бы… одним словом, что-нибудь зажигательное, отчаянное, ? ах, как бы я зажил тогда! ? Любишь ты широко глядеть, а ты попробуй помельче плавать. Вглядись в былинку, в песчинку, в щёлочку… всюду жизнь, драма, трагедия! В каждой щепке, в каждой свинье драма!
Огромная разница в восприятии секса – трагедия союза мужчины и женщины.
А вот что касается, доживёт не доживёт — да все мы доживём. Доживём. В какой конфигурации? Должно быть, в хорошей конфигурации. И не надо делать из этого какой-то трагедии. (О выборах 2000 г.).
История первый раз повторяется как трагедия, второй раз как фарс, третий раз для тупых и четвёртый раз на Украине.
Гегель где-то отмечает, что все великие всемирно-исторические события и личности появляются, так сказать, дважды. Он забыл прибавить: первый раз в виде трагедии, второй раз в виде фарса.
«Hegel bemerkte irgendwo, da? alle gro?en weltgeschichtlichen Tatsachen und Personen sich sozusagen zweimal ereignen. Er hat vergessen, hinzuzufugen: das eine Mal als Tragodie, das andere Mal als Farce.»
Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта (декабрь 1851 г.— март 1852 г.).
Великая трагедия науки — уродливый факт способен погубить прекрасную гипотезу.
Смерть Айртона Сенны в 1994 оставила тяжёлый отпечаток. Я был шокирован тем, что в нашем виде спорта могут происходить такие трагедии. Этот инцидент встряхнул меня. Я составил завещание. Я рекомендовал бы сделать это даже тем, кто не участвует в Формуле-1.
Некоторый аскетизм – не такое уж страшное зло, как многим кажется. Человек должен самоограничивать себя. Ведь если дать неограниченную волю в удовлетворении потребностей, человечество вскоре превратится в огромный разноязыкий театр бытовой трагедии. Попробуйте подарить обывателю пятисотсильный «фиат» из чистого серебра. «Хочу золотой или из платины, — изречет обыватель. – А у соседа вот мебель черного дерева, а у меня только, мол, красного…». И так далее, до бесконечности, ибо такого рода запросам предела нет. Тут даже у доброго джинна из сказки опустились бы руки. Следовательно, вопрос не в том, чтобы насытить мир предметами роскоши, но в том, чтобы переводить эти потребности человека на все более и более высокую духовную ступень. Чтобы человек мог легко обойтись без модной побрякушки, без наливки и настойки, пусть даже вкусных, но зато, чтобы он задыхался от жажды воплотить в образы слова, звуки, краски. От жажды творчества.
Острый ум творит из жизни комедию, слабый — трагедию.
Трагедия: влюбиться в лицо, а жениться на всей девушке.
Душа рождается старой, но становится всё моложе. Это комедия жизни. Тело рождается молодым и стареет. И вот это — трагедия.
Если твоё тело далеко от совершенства, кожа не так прозрачна, как хотелось бы, если ты маленького роста – это не трагедия. У красоты другие механизмы, она исходит из иных источников.
Нет большей трагедии, если человек имел способность к познанию, но умер невежественным.
Наиболее смешная вещь в мире — это трагедия.
Надо воспитывать новое поколение зрителей с хорошим художественным вкусом, умеющих понимать и ценить театральное, драматическое, музыкальное искусство. И если бы у нас делалось это должным образом, то, может быть, и трагедии, подобной сегодняшней московской не было бы
Каждая его комедия была драмой для режиссёра и трагедией для зрителя.
Трагедия старости – когда ноги не слушаются головы.
Трагедия может обернуться величайшим благом, если извлечь из нее урок для духовного роста.
Крах СССР и стран Восточной Европы не означает провал и тем более конец социализма как такового. Речь идет лишь о провале определенного типа социализма, для которого был характерен бюрократизм, который был отдален от народа. И то, что произошло в Советском Союзе, какую бы боль и трагедию оно с собой ни принесло, в конечном итоге должно стать большим уроком для истории. Вместе с тем, я уверен, что знамя социализма продолжает развиваться в мире. И, я думаю, что в мире есть немало сторонников социалистической модели развития общества. Это связано с тем, что капитализм не способен решить многие социальные проблемы. Не случайно, что мы сейчас являемся свидетелями нарастания борьбы против попыток Соединенных Штатов навязать миру неолиберальную модель экономического развития, а также так называемую американскую свободу и демократию.
Нереализованный потенциал и забытый талант это настоящая трагедия.
Развал СССР – величайшая трагедия в истории человечества.
Спасибо за трагедию. Мне это нужно для моего искусства.
Следует помнить, что нет никаких реальных оснований ожидать чего угодно, в частности, от человечества. «Добро» и «зло» — это сугубо локальные понятия (или их отсутствие) и никак не космические истины или законы. Мы называем нечто «добром», потому что оно несет в себе какие-либо мелкие сугубо человеческие условия, которые нам чем-то приятны. В то же время разумно и просто предположить, что все человечество — это вредный паразит и должно быть уничтожено на благо планеты или Вселенной. Во всей этой трагедии слепой механистической природы нет никаких абсолютных истин — ничто не может быть признано заведомо «хорошим» или «плохим», кроме как с абсурдной ограниченной точки зрения. Единственной космической реальностью является бессмысленная, неуклонная, роковая, безнравственная и неисчислимая неизбежность. Для нас же, как для человеческих существ, единственная ощутимая шкала ценностей основывается на уменьшении страданий своего существования.
Смерть одного человека — трагедия, смерть миллионов — статистика.
Это слегка изменённая фраза из романа Э. М. Ремарка «Чёрный обелиск» (1956):
Но, видно, всегда так бывает: смерть одного человека — это смерть, а смерть двух миллионов — только статистика. [http://fanlib.ru/BookInfo.aspx?Id=e6955aaf-1846-45c6-bd97-3711c1198c85]
Ранее похожая фраза появилась у Тухольского в эссе «Franzosischer Witz» (1932):
Darauf sagt ein Diplomat vom Quai d’Orsay: «Der Krieg? Ich kann das nicht so schrecklich finden! Der Tod eines Menschen: das ist eine Katastrophe. Hunderttausend Tote: das ist eine Statistik!»
Нам пришлось пережить страшную трагедию и большую потерю, когда работа над фильмом была уже в разгаре. Я помню тот день в мелочах. Мы с Полом должны были снимать совместные сцены, и накануне я получаю ужасный телефонный звонок
Что может нас изменить? Другая одежда, особенно принципиально новый её стиль или фасон. Новая причёска. Женщину — макияж. Вообще любые перемены в имидже, все заметные аксессуары, начиная с головных уборов и заканчивая автомобилем. Нас меняет время. Мы становимся другими с возрастом, и мы становимся другими потому, что жизнь вокруг тоже меняется, а мы вынуждены под неё подстраиваться… Ещё нас меняет окружение. Семья, коллектив на работе, друзья, общество, в котором мы вращаемся, город и страна, в которых мы живём. Меняют нас обстоятельства, в которые мы попадаем. Очень сильно меняет нас любовь. И ненависть тоже меняет. И счастье, и страх, и стрессовые ситуации. Нас меняет успех и разочарование, меняет благополучие и пережитые трагедии, меняют новые знания, книги, фильмы…
Всё это так и в то же время, всё это совсем не верно. Потому что на самом деле существует лишь одна причина для перемен — мы сами. По-настоящему мы можем измениться только тогда, когда сами этого захотим.
Когда у человека есть внутренний стержень, его ничего не может сбить с пути. Трагедии, разочарования случаются у многих. Но если ты знаешь, ради чего живешь, ты справишься с этим.
В нашей жизни возможны только две трагедии. Одна — это когда не получаешь того, что хочешь, другая — когда получаешь. Вторая хуже, это поистине трагедия!
Вера без тени сомнений подобна человеческому организму, в котором нет никаких антител. Люди, беспечно идущие по жизни, слишком занятые или равнодушные, чтобы задавать трудные вопросы о том, почему они верят так, а не иначе, обычно оказываются беззащитными перед лицом трагедии или пытливыми вопросами умного скептика. Вера человека способна разрушиться в одночасье, если ему никогда не хватало терпения прислушаться к собственным сомнениям – к тем самым, которые следует отметать лишь после долгих размышлений.
Я никогда не делал из ошибок трагедию, тем более — не пытался винить в своих ошибках других. Готовность платить за всё, что совершил — и доброе, и дурное, — я всегда считал едва ли не важнейшим показателем состояния души.
Мир спасет трагедия, трагедия в глазах человечества
Родиться женщиной — это ужасная трагедия. Я испытываю всепоглощающее желание путешествовать с бродягами, моряками и солдатами — быть частью происходящего, анонимным слушателем и наблюдателем. Однако все мои мечты отравлены тем фактом, что я девушка, а существо женского пола находится в постоянной опасности физической и сексуальной агрессии. Мой огромный интерес к мужчинам и их жизням часто принимается за желание соблазнить их или за приглашение к близости. И все же, видит Бог, я хочу говорить с каждым так искренне, как только могу. Я хочу иметь возможность спать в открытом поле, отправиться в путешествие на Запад, свободно гулять по ночам.
Молодые люди с неустойчивой психикой каких-то лжегероев для себя создают. Это значит, что все мы вместе взятые, не только в России, в мире в целом плохо реагируем на изменяющиеся условия в мире. Это значит, что мы не создаем нужного, интересного и полезного контента для молодых людей. Они хватают вот этот суррогат героизма. Это и приводит к трагедиям подобного рода
За прекрасным всегда скрыта какая-нибудь трагедия. Чтобы зацвёл самый скромный цветочек, миры должны претерпеть родовые муки.
Трагедия возникает не тогда, когда добро терпит поражение, а в том случае, когда человек кажется благороднее тех сил, которые его губят
…Основная трагедия русской политической и общественной жизни заключается в колоссальном неуважении человека к человеку; если угодно — в презрении. Это обосновано до известной степени теми десятилетиями, если не столетиями, всеобщего унижения, когда на другого человека смотришь как на вполне заменимую и случайную вещь. То есть он может быть тебе дорог, но в конце концов у тебя внутри глубоко запрятанное ощущение: «да кто он такой?»
Когда тебе плохо, забываешь обо всём… А когда тебе хорошо — тем более… Мы вообще стали какими-то удивительно нечуткими. И безэмоциональными. Пробудить в нас чувства может только трагедия, катастрофа — и то не всегда. А когда всё хорошо, мы просто не замечаем этого, не радуемся тому, что имеем… Нам просто некогда это заметить.
Многим женщинам не дано испытать настоящей любви к мужчине, но в этом нет никакой трагедии — такие женщины ещё могут безгранично полюбить своих детей, внуков и свои книги, так что рожайте детей и пишите.
Любовь умирает. Величайшая трагедия жизни состоит не в том, что люди гибнут, а в том, что они перестают любить.
Трагедия переживания себя, как отдельного от всех других, — это то заблуждение, которое становится нашей тюрьмой.
Как один из тех, кто жил и действовал в те дни, я ставлю своей целью показать прежде всего, как легко можно было бы предотвратить трагедию мировой войны; как злонамеренность порочных была подкреплена слабостью добродетельных; как в структуре и обычаях демократических государств, если только они не сольются в более крупные организмы, отсутствуют те элементы устойчивости и убежденности, которые только и могут обеспечить безопасность простым людям. Мы увидим, как призывы к благоразумию и сдержанности могут стать главным источником смертельной опасности; как средний курс, избранный под влиянием стремления к безопасности и спокойной жизни, может оказаться ведущим к катастрофе. Мы увидим абсолютную необходимость широких международных действий, постоянно совместно осуществляемых многими государствами, независимо от каких-либо перемен в их внутренней политике.
Моими героями всегда были академики: Вавилов, Капица, Курчатов, Ландау, Королев и многие другие. Знал, что никогда не достигну их уровня и результатов, но хотелось быть похожим на них, жить по их принципам. Сейчас на их костях пляшут ликующие ничтожества. И для меня это личная трагедия. Но быть героями для меня выдающиеся ученые никогда не перестанут.
История повторяется дважды — сначала в виде трагедии, потом в виде фарса.
«Я тебя люблю» — эти три слова – начало любой трагедии…
Великая трагедия истории русской радикальной интеллигенции: её лучшие представители, не задумываясь, приносили себя в жертву освобождению народа, а он оставался глух к их призывам и иногда готов был побивать их камнями…
Смерть одного — трагедия, но смерть миллионов — просто статистика.
Комедия — это самый сложный жанр. Это синтез всех жанров, в принципе. В драме всё понятно, в трагедии тоже. А вот в комедии пройти по краю, выдержать линию и не свалиться в пошлость — это очень сложно.
Люди только чай пьют, а в их душах совершается трагедия.
Я возмущался тем, что маринованные огурцы, которые я очень люблю, — они, в основном, поставляются немецкие, польские и так далее. Сами огурцы — вообще китайские и индийские. И если мы огурцы уже вырастить не можем, замариновать их не можем — на мой взгляд, это трагедия.
Мы — люди, нуждаемся в одной из двух вещей: либо в трагедии, либо в цели настолько большой, что она тебя вырывает из кровати. Гораздо проще бежать от собаки, которая вот-вот откусит тебе кусок задницы, чем бежать по направлению к призу. Я предлагаю тебе самому себе навесить задницу. Чтобы ты был мотивирован волком, воющим у тебя за дверью; собакой, которая вот-вот тебя укусит; огнём, который горит у тебя под задницей. Понял меня? Нет мягкого способа это сделать! Прыгни со скалы и научись летать, пока падаешь. Удачи.
…Во всей трагедии и комедии жизни <…> страдание и удовольствие смешаны друг с другом.
Я ощущаю жизнь как трагедию. С жизнеутверждающим финалом.
Его музыка безусловно не просто развлечение, в ней звучит вся трагедия человеческого бытия.
Первая трагедия России — рождение Ленина, вторая — его смерть.
Трагедия современного человека не в том, что он знает все меньше и меньше о смысле своей жизни, а в том, что все меньше и меньше его это беспокоит.
Покажите мне героя, и я напишу трагедию.
Я назвал этот том «Триумф и трагедия» потому, что полная победа Великого союза до сих пор не принесла ещё всеобщего мира нашему охваченному тревогой земному шару.
Одна смерть-трагедия. Миллион смертей-статистика.
Русская трагедия (О «Бесах» Достоевского); статья в «Русской мысли», Москва, 1914.
Трагедия не в том, что любовь проходит. Трагедия — это любовь, которая не проходит.
Трагедия в том, что никто не видит выражения безнадёжного отчаяния на моем лице. Нас тысячи и тысячи, мы проходим мимо и не узнаем друг друга.