Я хочу воспользоваться возможностью и бесконечно извиниться перед владельцами благородных и неблагородных мест, а также сотен частных домов, офисов, панелей машин, столов, каминов и других доступных полированных поверхностей.
Сообщив общественности, что я гей, я усложнил себе изображение на экране убедительных отношений с противоположным полом. Но для меня не составляет труда поцеловать женщину — я могу и лягушку поцеловать, если угодно.
… Он был послом Великобритании в Вашингтоне, и Washington Post спросила у него: «Что бы вы хотели на Рождество?» — и на следующий день он был возмущён, увидев на первой странице Washington Post: «Посол Франции хочет мира во всём мире. Посол Германии хочет, чтобы закончился голод. Посол Великобритании хочет коробку сладостей».
После передачи, где кого-то представляли как «знаменитого юриста», основатель Би-би-си лорд Рейс в гневе разослал своим сотрудникам инструкцию: «Если человек знаменит, излишне указывать на этот факт, а если не знаменит, то вы лжете. На Би-би-си это слово употребляться не будет».
Это оскорбление для всей человеческой расы — полагать, что нам нужен бог, чтобы вести себя прилично.
Самое странное — почему в мире, где есть войны, голод, болезни, жестокость, изнасилования, кто-то беспокоится о том, что мы делаем в нашей личной жизни после 18 лет?
Я всегда буду любить Россию и надеяться, что русская молодёжь не допустит саморазрушения от токсичного микса национализма и религиозного фанатизма.
Больше всего я жалею о том, что человечество изобрело селфи.
Оригинальная мысль? Нет ничего легче. Библиотеки просто набиты ими.
В «Звездных войнах» я бы, конечно, выбрал темную сторону. На темной стороне лучше реплики, лучше костюмы, лучше музыка и вообще больше возможностей себя показать — то, что актеры любят больше всего.
Кто-то сказал, что при капитализме происходит эксплуатация человека человеком, а при коммунизме — совсем наоборот.
… с другой стороны, мы должны помнить, что сама церковь имеет очень размытые моральные стандарты, хотя она пытается обвинить людей — таких, как я, которые верят в эмпиризм и просвещение, — в том, что она называет моральным релятивизмом, как будто это какой-то ужасный грех. Но в реальности этот «грех» — способность мыслить. Церковь, например, считала рабство абсолютно нормальной вещью. Теперь она так не думает. И какая польза от церкви, которая говорит: «О, мы тогда не знали, что рабство — это плохо, так как никто не знал». Тогда какой от вас прок?!
Если кто-то считает, что я должен быть арестован за употребление в прошлом наркотиков, я не возражаю. Но я единственный, кто пострадал от своих действий.
Попробуй каждый фрукт с каждого дерева в саду хотя бы раз. Отказаться от такой возможности — значит оскорбить само мироздание.
Stop feeling sorry for yourself and you will be happy.
Быть влюбленным — значит принадлежать к сообществу тех, к кому судьба надумала отнестись с особым вниманием.
Я влюблён в правду, поклоняюсь свободе, и на моём алтаре покоятся литературный язык, чистота и терпимость. Это и есть моя религия, и каждый день я бываю жестоко, грубо и глубоко ранен, оскорблён, подавлен и изувечен тысячами разных богохульств, направленных против неё.
Возможно, я сейчас счастливее, чем когда бы то ни было раньше, и все же я не могу не признать, что отдал бы все, чтобы быть тобой — бесконечно несчастным, нервным, диким, заблудившимся и отчаявшимся шестнадцатилетним Стивеном. Злым, тоскующим, неуклюжим — но живым. Все потому, что ты знаешь, как чувствовать, и это знание куда важнее, чем то, что ты чувствуешь. Омертвение души — единственное непростительное преступление, и если счастье и может что-то изменить, так это замаскировать его.
I have always disbelieved that Sicilian saying about revenge being a dish best served cold. I feel that—don't you?—when I see blinking, quivering octogenarian Nazi war criminals being led away in chains. Why not then? It's too late now. I want to see them taken back in time and punished then… Blame, certainly, is a dish only edible when served fresh and warm. Old blames, grudges and scores congeal and curdle and cause the most terrible indigestion.
Люди часто говорят, что мне не следует называть себя атеистом, а лучше называть себя агностиком. По их мнению, я не могу знать, что Бога нет, а значит я агностик. Но Бертран Рассел великолепно ответил подобным советчикам много лет назад. Он сказал: «Множество вещей так или иначе находится вне сферы абсолютного знания, но позвольте мне предложить вам сведения о том, что на орбите Венеры вращается заварной чайник, однако положение этого чайника таково, что мы не можем его видеть. И если кто-то будет утверждать, что такой чайник существует, я не буду заявлять, что он не прав. Но я останусь в границах здравого смысла, если построю всю свою жизнь — и проживу ее счастливо — на том убеждении, что никакого чайника на орбите Венеры не существует». Вот почему я называю себя атеистом.
And then I saw him and nothing was ever the same again.
The sky was never the same colour, the moon never the same shape: the air never smelt the same, food never tasted the same. Every word I knew changed its meaning, everything that once was stable and firm became as insubstantial as a puff of wind, and every puff of wind became a solid thing I could feel and touch.
Вот те раз! Это электроника бувья!
Education is the sum of what students teach each other between lectures and seminars.
Вот это слово всё время всплывает. «Традиция». Это просто… что? Была традиция пыток, инквизиции, безграмотности, болезней… Всё это традиции, если вернуться на 400 лет в прошлое.
Это очень приятно — использовать личное местоимение в первом лице множественного числа, чего я не делал в течение пятнадцати лет. На вопрос: «Ты смотрел этот фильм?» — я раньше отвечал: «Да, я смотрел его». А теперь так приятно сказать: «Да, мы его смотрели». Это глубокая человеческая потребность — просто иметь возможность сказать «мы».
Не знаешь, что делать — в отпуск!