У меня есть личные амбиции, я хочу прожить свою жизнь честно и чтить истинную любовь, которая у меня была, а также людей, которые оставались со мной.
Мода всегда вдохновлена молодостью и ностальгией и часто черпает вдохновение в прошлом.
Нет настоящей меня и другой меня. Человек один — имена разные.
Единственный прием, которым я пользуюсь, это молитвы и надежда на то, что все само собой получится.
Когда я была моложе, я с трудом переносила, когда все на меня смотрят. Мне становилось не по себе.
Я хотела показать, как современный роман всё ещё может иметь то классическое чувство.
Ненавижу тратить деньги. Я настоящий скупердяй. Если трачу, то на музыку и на вложение в собственное будущее. Только иногда парни сильно отвлекают от творчества – когда каждый день готовишь ужин, а потом сворачиваешься на его плече и смотришь «Малхолланд-драйв», вообще забываешь про свои истинные мечты и цели.
Я считаю, что ничего не случается по ошибке. У Вселенной есть свой божественный план на всех.
Подцепи меня и принимай, как витамины, ведь моё тело сладкое, словно сахарный яд.
корр.: Ты начинала петь в церковном хоре, как ты думаешь – одобрила бы церковь кое-какие строчки из песни «Kinda Outta Luck», например про удар пистолетом в затылок?
Мои песни о двух людях, которых больше нет в моей жизни. У них были проблемы и мне пришлось уйти. Интровертам, как я, сложно найти близкого человека, поэтому когда такой человек появляется, я очень привязываюсь.
Печально то, что мне комфортнее говорить трём тысячам онлайн незнакомцев свои личные мысли и секреты, чем людям, которых я знаю много-много лет в реальной жизни.
Для меня счастье не в музыке, а в том, чтобы быть хорошим человеком и достойно жить в обществе.
Знаете, что для меня по-настоящему страшно? Когда вы пишете песни десять лет, а потом люди начинают слушать все ваши композиции и заявляют, что им это не нравится, а ваш внешний вид отталкивает. Они так думают лишь потому, что это сделали именно вы. Это неприятно.
Я чувствую себя уставшей. Я слишком долго живу и теперь вижу, что у меня много дел, но порой ощущаю изнеможение. Но я рада, и знание того, что завтра смогу умереть, мотивирует меня жить более интенсивно.
У меня есть примеры для подражания. Когда мне было около 18, я очень много слушала «Nirvana». Мне нравится Эминем, я люблю музыку шестидесятых годов и у меня есть несколько любимых саундтреков к кинофильмам, которые мне просто очень приятно слушать.
У Элвиса были хорошие менеджеры, поэтому он выглядит так, как будто над ним хорошо поработали (не считая его джемперов). Он всегда был джентльменом, всегда был звездой, имел внешность бога и голос ангела. Так что он не был чьим-либо изобретением — он просто был офигенно крутым. Вот почему его музыкальное наследие до сих пор живо, он был само совершенство.
У нас с сестрой был домик на дереве, куда мы забирались на атласной ленте. Один раз эта лента оборвалась, и я упала с пятиметровой высоты. Я поломала ребра, и у меня, так сказать, «прорезался голос». Об этом никто не знал, кроме моей мамы.
Я ем торт, потому что где-то у кого-то сегодня день рождения.
Раньше я чувствовала себя одинокой… в собственных мыслях. У меня было постоянное чувство, что я думала иначе, чем все остальные. Мне было одиноко в своём родном городе. Я не знала, где я хотела быть, но я знала, что ещё не была там. Я думаю, что это одиночество придало тёмный оттенок всему, что я сделала потом.
Никогда ничего не делала, чтобы улучшить свой вокал, даже наоборот: я ем тоннами шоколад, пью литрами молоко. Так что мой голос, наверное, существует вопреки, а не благодаря моим усилиям.
Я верю в Эми Уайнхаус. Я знаю, она больше не с нами, но я верю, что она была той, кем она была, и в этом она была права. Она никогда никому не позволяла убеждать её быть той, кем она не была. Она была сильной, она всегда выглядела так, будто она знала, что делает.
Я знаю, что я должна быть жизнерадостной, но рано или поздно мы всё равно все умрём.
Я поняла, что не надо искать причину, по которой люди любят ту или иную музыку. Даже если ты – лучший певец в мире, вероятность того, что никто тебя никогда не услышит, велика. Ты решаешь – продолжать петь или завязать. Я пела в Бруклине с 17 лет, и всем было на меня наплевать. С тех пор во мне мало что изменилось, но теперь дела складываются в мою пользу. Возможно, ангелы решили пролить на меня немного света.
Любовь — это всегда вопрос жизни и смерти. И когда она уходит, то кажется, что наступил конец света и дальше будет только пустота.
Иногда не достаточно только любви, когда на пути встречаются трудности.
Мои губы — это проблема.
Если честно, музыка меня уже не так сильно волнует. Когда ты долго не можешь ничего добиться, когда тебе раз за разом приходится терять все, на что ты надеялся, тебе постепенно становится все равно.
Я чувствую себя совершенно иначе, когда влюбляюсь. Это как заряд током. Когда ты влюбляешься в кого-то, ты просто счастлив от того, что живёшь.
Нет ничего плохого в том, чтобы быть мечтателем. Я думаю, мечты важны так же, как и реальность.
Я уже какое-то время в завязке. Прошло несколько лет с тех пор, как я подходила к выпивке в последний раз, но раньше со мной это бывало часто. В свое время я пила достаточно много, у меня начались неприятности, и меня послали в школу-интернат. И вот я исправилась.
Я никогда всерьез не задумывалась о большой сцене.
Я сильная девушка и мне нужен парень, сильный во всех отношениях. Могу «подкалывать мужчин», чтобы показать, что я сильная. И выполняю тяжёлую работу, и всё контролирую. Таким образом, мне нужен кто-то, кто даст мне почувствовать себя нежной и сексуальной снова.
Я гастролировала по всей Европе, которая была полна сумасшествия: много людей, огромные толпы. Я отчасти вела двойную жизнь, потому что когда я возвращалась домой в Америку, всё было очень тихо — я занималась тем, чем обычно занимаюсь днями, заботилась о своём брате и сестре, которые живут со мной.
Не важно, сколько людей дают мне совет. Я буду делать то, что моё сердце говорит делать мне.
Я хотела бы найти свое альтер-эго, чтобы чувствовать себя уверенней на сцене.
Если мои песни и печальные, то это только потому, что они так воспринимаются.
Вы сомневаетесь в подлинности моих слов и действий. Я пишу свои песни. Я снимала свои видео. Я сама выбираю продюсеров. Ничего не выходит без моего разрешения.
Я композитор, который десять лет подряд сочинял музыку для себя, и не было никакой публики, было только творчество. И в шоу-бизнес я не стремилась. И любовных баллад, заточенных под радиоформатные 5 минут 22 секунды, никогда не писала. И мне действительно нравится такая прическа, такой макияж, именно эти платья, а не другие, и на сцене я двигаюсь так, а не иначе. Это мой образ — и дорогая публика вольна решать, интересна я ей или нет.
Мне надоело, что в прессе обсуждают только мои предполагаемые пластические операции. Алло, я певица, а не модель! Обсуждайте музыку.
Я сильная, но одинокая, как Мэрилин Монро.
Что было лучше в 1950-х и 1960-х годах, так это то, что тогда люди были возбуждены жизнью. Был прилив чувств после победы в войне, всё было новое: машины, дома, люди рано женились, придумали рок-н-ролл… и Элвис. У людей был более счастливый вид. Сейчас происходит много всего интересного с новыми технологиями, но впечатления уже не те, что были раньше.
Быть человеком сложно. Некоторые люди делают это сложнее, чем другие. Я был одним из тех людей.
Когда ты долго не можешь ничего добиться, когда тебе раз за разом приходится терять все, на что ты надеялся, тебе постепенно становится все равно.
Я всегда думала, что моё творчество само всё обо мне расскажет, но теперь вдруг оказывается, что оно рассказывает людям о чём-то совершенно мне неизвестном…
Говорят, что в моем творчестве ощущается голливудский почерк. Только сам Голливуд для меня особого значения не имеет.
Я полюбила настроение, которое я создала сама для себя.
Когда чье-то счастье — это твое счастье, то это любовь.
