Будучи недоступным, он стал в моих глазах воплощением этих образов, которые подавляют меня. Следовательно, я был целомудренным.
Большая часть жизни проходит в дурацком отупении, в убогом идиотизме: открываешь дверь, зажигаешь сигарету… В жизни человека бывает лишь несколько проблесков. Всё остальное — серая мгла
Если герой сражается с мраком и побеждает его, пусть он продолжает ходить в лохмотьях.
Однако что значит их жестокость по сравнению с моей, заключающейся в том, чтобы принять их жестокость, присвоить, пленить, использовать в своих целях, внушить ее самому себе, задумать и распознать ее, постигнуть и взять на себя сопряженные с ней опасности? Да-да, что значила моя вынужденная жестокость, необходимая для моей защиты, для моей твердости и суровости, по сравнению с жестокостью, которая проклятьем тяготеет над ними, вытекает из заключенного в них огня, что вспыхивает при соприкосновении с внешним, озаряющим нас светом?
Одиночество не дано мне изначально, я завоевываю его. Меня ведет стремление к красоте. Я жажду в нем утвердиться, обозначить свои пределы, избавиться от неясности и упорядочить самого себя.
I could not take lightly the idea that people made love without me.
Fierce and pure, I was the theater of a fairyland restored to life.
Жестокость — это спокойствие, которое вас будоражит.
If we behave like those on the other side, then we are the other side. Instead of changing the world, all we'll achieve is a reflection of the one we want to destroy.
Французское гестапо сочетало в себе два прелестных явления: предательство и воровство. Если бы к этому добавился гомосексуализм, оно стало бы сиятельно безупречным.
Красота нравственного деяния зависит от красоты его выражения. Сказать, что поступок красив, значит сделать его таким.
My heart's in my hand, and my hand is pierced, and my hand's in the bag, and the bag is shut, and my heart is caught.
Но при этом я обожал бы ее, эту воровку, которая является моей матерью.
Главные темы этой книги — предательство, воровство и гомосексуализм. Они связаны между собой единой, не всегда очевидной нитью; по крайней мере, мне кажется, что я распознаю некий кровообмен между моей тягой к предательству, воровству и моими страстями.