Так мы и блуждаем по жизни, вцепившись в вещи: фотографии, одежду, письма, локоны, открытки. Беда только, что всё это ни к чему. Жизнь сама становится не больше, чем этот мусор. У тебя есть всё, что напоминает о жизни, но ты и не жил по настоящему.
…Что было потом? А потом был госпиталь и двадцать шесть суток борьбы между жизнью и смертью. «Быть или не быть?» — в самом буквальном смысле этого слова. Когда сознание приходило — диктовал по два-три слова открытку маме, стараясь избежать тревожных слов. Когда уходило сознание, бредил.
Было плохо, но молодость и жизнь все-таки победили. Впрочем, госпиталь был у меня не один, а целая обойма. Из Мамашаев меня перевезли в Саки, затем в Симферополь, потом в Кисловодск в госпиталь имени Десятилетия Октября (теперь там санаторий), ну а оттуда — в Москву. Переезды, скальпели хирургов, перевязки. И вот самое трудное — приговор врачей: «Впереди будет всё. Всё, кроме света». Это-то мне предстояло принять, выдержать и осмыслить, уже самому решать вопрос: «Быть или не быть?» А после многих бессонных ночей, взвесив все и ответив: «Да!» — поставить перед собой самую большую и самую важную для себя цель и идти к ней, уже не сдаваясь. Я вновь стал писать стихи. Писал и ночью и днем, и до и после операции, писал настойчиво и упорно. Понимал, что еще не то и не так, но снова искал и снова работал. Однако какой бы ни была твердой воля у человека, с каким бы упорством ни шел он к поставленной цели и сколько бы труда ни вложил в своё дело, подлинный успех ему еще не гарантирован. В поэзии, как и во всяком творчестве, нужны способности, талант, призвание. Самому же оценить достоинство своих стихов трудно, ведь пристрастнее всего относишься именно к себе. … Никогда не забуду этого 1 мая 1948 года. И того, каким счастливым я был, когда держал купленный возле Дома ученых номер «Огонька», в котором были напечатаны мои стихи. Вот именно, мои стихи, а не чьи-то другие! Мимо меня с песнями шли праздничные демонстранты, а я был, наверное, праздничнее всех в Москве!
В Лондоне я пользуюсь известным досугом, что даёт мне возможность чаще присылать Вам открытки <…> «Матушка-Гусыня» и Вальс прошли позавчера удачно. По отзывам газет я – пусть не выдающийся, но всё-таки хороший дирижёр. На это я даже не рассчитывал…
После спектакля Раневская часто смотрела на цветы, корзину с письмами, открытками и записками, полными восхищения — подношения поклонников её игры — и печально замечала: — Как много любви, а в аптеку сходить некому.
На нож ебала пархачей! Под Хануку открытка со свечами. Мой друг Гитлер любит заниматься такими вещами: Резать расово неверных ублюдков, Гадать воском над блюдом, Обливать бензином гуков и поджигать папиросой. Привет Дэвиду Лэйну! 14/88
Порой обыкновенная открытка с написанным от всей души пожеланием способна порадовать человека больше, чем дорогое ювелирное украшение, а коробка конфет может стать отличным поводом посидеть вместе за чашечкой чая и просто поболтать… Пусть главным мотиватором для вручения подарка станет желание, а не повод. Делайте сюрпризы от всей души – и тогда им будут радоваться всем сердцем!
Плывя по Волге до Нижнего, а потом по Каме до Перми и мучаясь животом после прощального обеда, Антон писал открытки друзьям и наставления домашним. В Перми путешествие по реке закончилось. В предгорьях Урала снег смешался с дождём и разводил под ногами великую грязь.
Оглядываясь на свою жизнь, я поражаюсь количеству открыток, не получившихся фотографий, выцветших плакатов ? времён, которых не помню.
ЛОТТА: У меня совсем никого нет.
Сказала эта едва восемнадцатилетняя девица при сестре и тетке, живых отце и матери молодым людям, которых не знала и месяц.
ЛОТТА: Никого нет… кроме вас?
И я подумал – вот она правда семей человеческих.
У неё куча родни и всё это бесполезные папоротники, которые, как её тетка, вызубрили за свои тридцать или сорок лет двадцать выражений лица на все случаи жизни.
Они будут слать Лотте печеньки и открытки, могут потратиться и поухаживать за умирающей, но ни один не в силах дать ей чем жить.
Зачем изо дня в день пробиваться через усталость, боль и смерть.
Ни один не даст ей – ЗА что держаться в этой жизни.
Потому что все они – прах.
И прах трусливый – люди от счастья яркого убегают, как не бежать им от ощущений смерти или отчаяния?
Вся её родня и подруги захлопнутся перед её болью и ужасом. Вот я, хорошая, ухаживаю за тобой, печеньки тебе пеку, только не донимай меня, не заставляй разделять страх в твоём сердце.
8 марта — мое личное бедствие. С каждой открыткой в цветах и бантиках вырываю клок волос от горя, что я не родилась мужчиной.