Консерватория, аспирантура, мошенничество, афера, суд, Сибирь.
Консерватория, частные уроки, еще одни частные уроки, зубные протезы, золото, мебель, суд, Сибирь.
Консерватория, концертмейстерство, торговый техникум, зав. производством, икра, крабы, валюта, золото, суд, Сибирь.
Может, что-то в консерватории подправить?
Американцы тоже понимают, что их демократия не так проста, они тоже любят разоблачать свое правительство и своих олигархов. Но американский судья вынесет решение, исходя из здравого смысла, а не будет прикрывать зад бумажкой и статьей, благотворитель просто пожертвует деньги, не подозревая с ходу какое-нибудь мошенничество, а гражданин проголосует, любя свою страну, как бы он ни материл правительство и жизнь.
Отношение к мошенничеству эволюционировало. Раньше юных шахматистов учили: «Тронул — ходи!», теперь учат: «Получил SMS — ходи!».
Общество можно считать тоталитарным, когда все его структуры становятся вопиюще искусственными, то есть когда правящий класс утратил свое назначение, однако цепляется за власть силой или мошенничеством
Ложь жене — безнравственность. Ложь коллегам, клиентам, покупателям — мошенничество. Ложь всему народу — политика.
Разве мошенничество становится менее гадким от того, что речь идет о нескольких су, а не о нескольких экю? Оно гадко само по себе.
Идейная любовь — такая же нелепость, как и идейная ненависть; духовное мошенничество, подделка, иногда очень ловкая.
Нелькин. Где и какое зло — вот вопрос. Вот, например, подлость и мошенничество в сермяге, в худом сюртучишке подьячего жалки, гадки, да неопасны. Вот страшно, когда подлость в тонком фраке… в белых перчатках… чужим добром сытая… катит на рысаках, раскланивается в обществе, входит в честный дом, на дуван подымает честь… Вот что страшно!
Убеждать людей приобрести то, что им не нужно, на деньги, которых у них нет, чтобы произвести впечатление на тех, кому до этого нет никакого дела, — сегодня это мошенничество стало поистине виртуозным.
И вот ты улыбаешься, ища мира.
Что мне делать с тобой?
Ты тянешь горячую, сухую ладонь.
Моя картина мира плывет.
Ты – вирус в крови, заставляющий мои мозги верить в то, что неаполитанское лето можно растягивать вечность.
И это так –
можно и нужно всегда жить только азартом, голодом, юностью
и наслаждением.
Но для того, чтоб мир был бархатен, как горячий шоколад на венском рождественском рынке, я должен быть настолько бесстрашнее,
настолько более сведущ в счастье,
а ты – взлом игры.
Пятый туз.
Мошенничество в раздаче.
Да только жизнь не кинешь.
И всё, что мне дОлжно пройти и узнать, мне дОлжно пройти и узнать,
но с тобой отпадает необходимость – зачем? Когда вот оно – наибархатное из состояний.
Вера в жизнь, в самого себя, в других должна быть построена на твердой основе реализма, так сказать, на способности видеть зло везде, где оно есть, видеть мошенничество, разрушительность и эгоизм не только там, где они очевидны, но и под многими масками и в различных модификациях. В самом деле, вера, любовь и надежда должны идти рядом с такой страстью видеть реальность во всей ее наготе, что посторонний будет склонен назвать это «цинизмом.»
Народ не может и не должен жить дальней целью, ибо дальняя цель всегда служит оправданием ближайшему мошенничеству.