Всемирная свободно конвертируемая валюта — «Дон Кихот», Шекспир, Достоевский, Чехов. Но — для тех, кто читал. Для не читавших «Гамлета» «быть или не быть» — это как «ёлки-палки»
Когда старая дева заводит собачку, а старый холостяк коллекционирует статуэтки, то таким образом первая компенсирует отсутствие супружеской жизни, а второй создает иллюзию многочисленных любовных побед. Все коллекционеры – своего рода Дон Жуаны.
Знаете, есть такие мужчины, которые своей моногамностью способны достать окружающих гораздо больше, чем любой Дон Гуан своей полигамностью. Вот они так уверены… Ну, знаете, это такие фанатики, как у Моэма в рассказе «Дождь». Есть мужчины, которые просто любят только одну женщину. Но хорошо ли это? Я не знаю. Наверное, хорошо, если кто-то нашёл свой абсолютный идеал. А если при этом ты не видишь ничего другого и не способен замечать ничего другого, то я не уверен, что это хорошо. Другой вопрос — надо ли обязательно изменять жене? Конечно, я ничего подобного проповедовать не буду. Но мне очень нравится формула Стивена Кинга: «Сидящий на диете имеет право просмотреть меню». Понимаете, можно любить жену, но увлекаться, любоваться, восхищаться остальными, и в этом не будет никакой драмы. <…> Есть определённая суженность в том, чтобы воспринимать единственную женщину, а всех, кто воспринимает больше, считать развратниками и подонками. Вот я очень не люблю ригористов и моралистов таких. Я люблю людей, которые подлостей не делают. Вот этих я люблю. Пожалуй, влюблённость, которая «повелительней [слаще] звука военной трубы», по Блоку, — это то состояние, которое необходимо, это творческое состояние, это всё равно что вдохнуть действительно чистый воздух.
Перед лицом угрозы моим флангам и тылу и учитывая наступление неимоверно холодной погоды, в результате которой войска потеряли подвижность, я в ночь с 5 на 6 декабря впервые со времени начала этой войны решил прекратить это изолированное наступление и отвести далеко выдвинутые вперед части на линию: верхнее течение р. Дон — р. Шат — р. Упа, где и занять оборону. …Наступление на Москву провалилось. Все жертвы и усилия наших доблестных войск оказались напрасными
Горби — единственный российский политик, которым я восхищаюсь. Всё то позитивное, что мы имеем сегодня, свободу слова, например, всё это было привнесено Горбачёвым. Ельцин был доном мафии. А Путин мне напоминает персонажа Музиля, человека без образа: одна из особенностей его облика — не вызывать никаких эмоций.
Несчастен тот, в ком нет хотя бы крупицы от Дон-Кихота.
Дон-Кихоты, атакуйте ветряные мельницы только при попутных ветрах!
Дон Сальвадор, на сцену!
— Дон Сальвадор всегда на сцене!
Хочешь вдохнуть свободы — так топай лесом,
Лесом, меня не мучай, тропинка слева,
То, что для всех смертельно, тебе — полезно,
катится твой клубочек — и топай следом.
Нюхай фиалки, небо руками трогай,
Падай, потом захлебнись в поднебесной глуби.
Если ты хочешь женщину — женщин много,
Только одна загвоздка: они — полюбят.
Можешь поверить в Будду или в Мадонну-
Прятать в ключичной ямочке крест нательный,
Но не проси у них ни тепла, ни дома,
То, что другим полезно, тебе — смертельно.
Время темнеет, в петли свернулись реки,
В ноги твои, как змеи, вцепились травы.
Ты пошутил однажды — шути вовеки,
Раз уж судьба такая тебе по нраву.
Много ли надо — лишь перепутать строки,
Просто слова — а их не бывает жалко.
Бог надорвал пупок от твоей остроты,
Черти краснеют — для них это слишком жарко.
Даже в пустыне — кто-нибудь да услышит,
И не смотри назад, разделяй и царствуй.
Ты будешь первым — а значит, не будешь лишним,
То, что другим — отрава, тебе — лекарство.
И заслонить дорогу тебе — не выйдет,
Деве ли, Дон Кихоту ли в медном шлеме.
Хоть носороги, знаешь ли, плохо видят,
Это при их масштабах — не их проблемы.
Сердце стучит, как маятник, время лечит,
День заблудился в сумраке скорбных комнат.
Если ты все забудешь — тебе же легче
Только одна загвоздка: другие — помнят.
Тысяча благодарностей, дон Роберт! — ответил он, отвесив глубокий поклон.
В России есть много святых мест… Возле реки Дон находится один холм. Он особенный — ходите по нему босиком, чтобы почувствовать его воздействие. Там растут целебные травы, есть и лечебный родник. На этом холме три раза был святой Сергий и три раза его благословлял. На этом месте он воздвиг крест. Поэтому там человек чувствует себя, как в церкви. Получает силы и чувствует себя окрыленным. Святой Сергий великий пророк. Он сейчас самый знаменитый русский святой. О, как он помогает людям! Превратился в свет и излучает, излучает… Вижу как он держит Россию как на ладони. Вижу церковь, воздвигнутую высоко. Вижу людей с копьями и шлемами.
Я с жизнью своею танцую фокстрот.
Для жизни моей — я простой Дон Кихот!
Лучше быть историческим Дон-Кихотом, чем чистым, математическим дураком.
Завистник, который мог освистать Дон-Жуана, мог отравить его творца.
Дон Падре, прости нас за несовершенность, грехи не оправдать.
К семидесяти годам, если человек не становится реалистом – он или неисправимый поэт-романтик или неизлечимый Дон Кихот.
Если нас и убеждает Санчо-Панса, то восхищаться должно только Дон-Кихотом.
Всякая вонь, сражающаяся с вентилятором, мнит себя Дон Кихотом.
Месть — это блюдо, которое нужно подавать холодным.кто приписывает, кроме сомнительных сайтов рунета?
Это Дон Корлеоне в романе Марио Пьюзо «Крёстный отец» (1969): «Месть — это блюдо, которое надо есть остывшим.»
Ваша наружность удостоверяет ваше имя, имя же ваше не вступает в противоречие с вашей наружностью: вне всякого сомнения, вы, сеньор, и есть подлинный Дон Кихот Ламанчский, светоч и путеводная звезда странствующего рыцарства, существующий вопреки и наперекор тому, кто вознамерился похитить ваше имя и развенчать ваши подвиги, а именно автору вот этой самой книги.
Многие из тех, кто считает себя Дон Жуаном, всего только фавны.
Дон-сурская зона охватывает большую часть расселения мордовского народа
Я и есть мой отец. До встречи с доном Хуаном я годами лишь точил карандаши и каждый раз садился за письменный стол с чувством приближающейся головной боли. Дон Хуан объяснил мне, насколько это глупо. Если хочешь сделать что-то — сделай это безупречно, и это самое важное.
Летом 1913 года мой родной город Ростов-на-Дону был взбудоражен вестью о том, что на местном ипподроме известный авиатор Сергей Уточкин совершит головокружительный полет на аппарате тяжелее воздуха. С афиш, расклеенных на заборах, задорно улыбался спортсмен в кожаной куртке и летном шлеме. Художник изобразил рядом и диковинный аэроплан, напоминавший чем-то этажерку.
В назначенный для полетов воскресный день пестрые толпы людей и вереницы экипажей двинулись на городской ипподром, превращенный в летное поле. Там неумолчно гремел духовой оркестр, а возле празднично украшенного входа бойкие торговцы продавали мороженое и фруктовую воду.
Поскольку входной билет на ипподром был нам не по карману, мы с отцом, как и многие неимущие горожане, расположились на ближайшем холме, с нетерпением ожидая, когда аэроплан поднимется в воздух.
Звуки умолкшего оркестра сменились сердитым ревом мотора. Видно было, как быстро завертелся пропеллер и позади крылатой машины заколыхались волны травы. Любопытствующая публика шарахнулась в стороны.
Аэроплан, словно нехотя, тронулся с места и, покачиваясь, покатился по полю, все убыстряя свой бег. Затем он плавно оторвался от земли.
— Полетел, полетел! — раздались ликующие возгласы.
Дон Кихот был сумасшедший идеалист. Я тоже безумец, но при том каталонец, и моё безумие не без коммерческой жилки.
Книга 1. Учение дона Хуана
По комплексу признаков дон-сурский тип не имеет аналогий в других группах, сочетание мезокефалии, малых размеров лицевых диаметров, относительной узколицести, толстогубости, сравнительно сильного роста бороды не встречается за пределами дон-сурской зоны
Я не понимаю балет. Зачем он мне? …Нельзя привить туркменам любовь к балету, если у них в крови его нет. А танцору балета лучше бы выступать не в балетном трико, а надеть сверху дон (туркменский национальный халат). А то девчата смеются.
Русский дон-сурский антроплогический комплекс наиболее близок к верхнеокскому
Оперный уик-энд чтит память талантливого украинца Василия Слипака. Успешная оперная карьера во Франции, стабильная жизнь не остановили горячее сердце Василия, он приехал домой бороться за целостность своей Родины. Слушая арию Дона Альфонсо 10-го июля, мы вспомним с теплом и благодарностью Василия, который также исполнял эту арию на самых престижных сценах Европы.
Так как всё существующее и происходящее существует и происходит непосредственно лишь в сознании человека, то, очевидно, свойства этого сознания существеннее всего и играют более важную роль, чем отражающиеся в нём образы. Все наслаждения и роскошь, воспринятые туманным сознанием глупца, окажутся жалкими по сравнению с сознанием Сервантеса, пишущего в тесной тюрьме своего Дон-Кихота.
Я культивировал «аристократическое удовольствие: не нравиться публике», как называл это поэт Шарль Бодлер. И, надо признаться, я в этом преуспел! Я не люблю образцовых персонажей, мне милее антигерои: Вертер Гете, Адольф Бенжамина Констана, Дон Кихот… Я пишу сатиру, а ее принимают за автобиографию, и наоборот. Возможно, от этого возникают недоразумения.
Дон Жуан не в газете, не имеет учеников и не занимается прозелитизмом.
Громадное большинство знало только Уточкина-спортсмена. Люди, знавшие его близко, с первых же моментов сближения вдруг убеждались: есть ещё другой, тщательно спрятанный от толпы. Мало кто знал мечтателя и романтика, влюбленного в солнце и море, искателя красоты в жизни, в котором было нечто от Дон-Кихота, нечто от Глана, нечто от античного философа-стоика… У его колыбели было много добрых фей, разбросавших свои дары, но злая фея их оплела нитью трагизма.
Дон Жуан менял только подлежащее, но оставался верен сказуемому.
Чем меньше способов употребления, тем больше настаивают на их достоинствах и удовольствиях. Неотразимый Дон Жуан, женоподобный извращенец – какая гадость!
В числе многого, чего я лишён, мне не дано постичь прелесть и смысл салонной жизни. Убожество «внутрилитературной тематики» во вторичности предлагаемого к потреблению продукта: если литература ? производная от жизни, то разговоры о ней ? производная от литературы. Пресловутое «литературное общение» есть поза подмены деятельности суетой: казаться вместо быть; форма паразитирования при искусстве; род субкультуры для причастных к клану. Хотя также ? способ устройства своих дел: маркетинг и реклама ? тоже нужны… но надобно ж и разграничивать. Представьте Дон-Жуана проводящим ночи в попойках с друзьями за философскими обсуждениями женских подробностей и особенностей и подчёркиванием роли своей личности в мировой сексуальной революции, а по бабам ходящего в редкие просветы свободного времени и протрезвления. Вот и у пчёлок с бабочками то же самое. Хочешь писать ? сиди пиши. Хочешь печататься ? расшибайся в лепешку, печатайся. А вот если кто хочет именно быть писателем ? то есть выступать перед читателями, не ходить на службу, жить на гонорары, захаживать в редакции на чай и коньяк, ездить по миру, вести беседы в домах творчества, прокуренные ночи рассуждать с коллегами о проблемах литературы, небрежно доставать из кармана писательский билет ? провались он пропадом со своим ущемлённым самолюбием и знаком причастности к литературному процессу.
Однажды Людовик XIV неожиданно спросил одного из своих вельмож, знает ли он испанский язык. Тот ответил, что нет.
— Жаль, — произнес король.
Вельможа решил, что король наметил его в испанские посланники. Спустя некоторое время он почтительно доложил Людовику, что успел в совершенстве изучить испанский язык.
— Превосходно, — отозвался король, — значит, теперь вы сможете прочесть «Дон Кихота» в подлиннике.
Счастье для Вас, что Вы меня не встретили. Вы бы измучились со мной и все-таки бы не перестали любить, потому что за это меня и любите! Вечной верности мы хотим не от Пенелопы, а от Кармен, — только верный Дон-Жуан в цене! Знаю и я этот соблазн. Это жестокая вещь: любить за бег — и требовать (от Бега!) покоя. Но у Вас есть нечто, что и у меня есть: взгляд ввысь: в звёзды: там, где и брошенная Ариадна и бросившая — кто из героинь бросал? Или только брошенные попадают на небо?
Чтение сделало Дон Кихота рыцарем, а вера в прочитанное сделала его сумасшедшим.
Любая вонь, борющаяся с вентилятором, склонна считать себя Дон-Кихотом.