У нас были друзья, но мы не были группой в буквальном смысле слова. Уже в то время много людей было задействовано в этой субкультуре. В барах собирались гомосексуалисты, наркоманы, художники, любители марихуаны и поэзии, и это все было в рамках старой богемной традиции… Ты понимаешь, что значит «богема»?
Поколебав с детской резвостью авторитет самодержавия, какой же другой социальный авторитет могут выставить гг. либералы? Уж не себя ли? «Хвали траву в стогу, а барина в гробу», — ответят им мужики.
Я потратил часть чека последней зарплаты на исследование новых достижений в тонком искусстве приготовления виски. Как оказалось, виски за это время (трезвости) не изменилось… Трудясь в условиях нарастающего упадка сил, я последовательно одолел этапы от выпивки к похмелью, от бара до номера в отеле и пришёл в себя уже в госпитале, затянутый в смирительную рубашку.
ладно, ладно, давай не о смысле жизни, больше вообще ни о чем таком
лучше вот о том, как в подвальном баре со стробоскопом под потолком пахнет липкой самбукой и табаком
в пятницу народу всегда битком
и красивые, пьяные и не мы выбегают курить, он в ботинках, она на цыпочках, босиком
у нее в руке босоножка со сломанным каблуком
он хохочет так, что едва не давится кадыком черт с ним, с мироустройством, все это бессилие и гнилье
расскажи мне о том, как красивые и не мы приезжают на юг, снимают себе жилье,
как старухи передают ему миски с фруктами для нее
и какое таксисты бессовестное жулье
и как тетка снимает у них во дворе с веревки свое негнущееся белье,
деревянное от крахмала
как немного им нужно, счастье мое
как мало
Мне интересно жить. Интересно разговаривать с таксистом, проститукой, которая сидит в этом баре, гулять, смотреть на лица. В магазины заходить, смотреть хорошее кино, читать хорошую литерутуру, потому что везде-везде-везде есть то, что тебя радует.
Никогда не садитесь за стол, когда вы можете стоять в баре.
Смеяться последним: приятное занятие представлять себя последним живым человеком на Земле. «Я бы поднялся на вертолёте и разбомбил бы местный гриль-бар, сбрасывая на него микроволновые печи.»
Говорят, в том же Чикаго в барах для развлечения посетителей играли на пианино. И там были таблички с надписью, что переводится: «Не стреляйте в пианиста, он играет, как может.»
Говорят, в том же Чикаго в барах для развлечения посетителей играли на пианино. И там были таблички с надписью, что переводится: «Не стреляйте в пианиста, он играет, как может». Видимо, наши чиновники от медицины тоже играют, как могут. Но фальшивят ужасно. А если так — нет, стрелять я не призываю — но не пора ли их заменить?
Ну вот хотя бы тот же Александр Васильевич Сухово-Кобылин!.. Вопреки всем метаморфозам своей смятенной жизни, драматург не отверг благ, которыми его одарила монархическая Россия, ? отнюдь не ревнитель государственной власти, просто барин-аристократ. А с какой воинственностью и страстью драматург выступил против всевластия царской бюрократии в «Деле», «Смерти Тарелкина» или в той же «Свадьбе Кречинского!»
Странно, что здесь, в Британии, где каннабис вне закона, в палате общин имеется аж четырнадцать баров, и члены парламента шляются по коридорам, будучи пьяными вусмерть.
Мы должны двигаться в будущее. Но мы также должны брать с собой в вещи из прошлого, которые действительно работают. И именно поэтому я больше всего прошу их оставить бар.
Открытый космос: пространство, удалённое более чем на 20 шагов от стойки бара.
Однажды (Мандельштам как раз в это время был в отъезде) я принес портрет Пушкина и повесил над письменным столом. Старуха, увидев его, покачала укоризненно головой:
— Что вы, барин, видно без всякого Манделынтамта не можете. Три дня не ходит, так вы уж его портрет вешаете!
В Америке, в Скалистых горах я видел единственный разумный метод художественной критики. В баре над пианино висела табличка: «Не стреляйте в пианиста — он делает всё, что может.»
Я – это английский средний класс. Я – сотни кабаре и баров, которые были повсюду, пока я взрослел.
У ней была в распоряжении громадная сила: упорство тупоумия, и так как эта сила постоянно била в одну точку: досадить, изгадить жизнь, то по временам она являлась чем-то страшным. Мало-помалу арена столовой сделалась недостаточною для неё; она врывалась в кабинет и там настигала Иудушку (прежде она и подумать не посмела бы войти туда, когда барин «занят»). Придёт, сядет к окну, упрётся посоловелыми глазами в пространство, почешется лопатками об косяк и начнёт колобродить.
Поднялась же рука Толстого написать такую гнусную клевету на Россию, на ее правительство!.. Да если бы это была правда, тогда Лев Толстой давно бы был казнен или повешен за свое безбожие, за хулу на Бога, на Церковь, за свои злонамеренные писания, за соблазн десятков тысяч русского юношества, за десятки тысяч духоборов, им совращенных, обманутых, загубленных. Между тем Толстой живет барином в своей Ясной Поляне и гуляет на полной свободе.
Было время, когда я разносил киоскерам газету под названием «Шоу-бизнес». Никогда не забуду, сколько мне платили: двенадцать долларов. Десятку и две бумажки по доллару. Десятку я тут же разменивал, чтобы у меня было двенадцать однодолларовых купюр. Расплачиваясь в баре, отслюниваешь по доллару от пачки, и со стороны кажется, что денег у тебя уйма.
Дай Бог слепцам глаза вернуть
и спины выпрямить горбатым.
Дай Бог быть богом хоть чуть-чуть,
но быть нельзя чуть-чуть распятым.
Дай Бог не вляпаться во власть
и не геройствовать подложно,
и быть богатым — но не красть,
конечно, если так возможно.
Дай Бог быть тёртым калачом,
не сожранным ничьею шайкой,
ни жертвой быть, ни палачом,
ни барином, ни попрошайкой.
…
Дай Бог, чтобы твоя страна
тебя не пнула сапожищем.
Дай Бог, чтобы твоя жена
тебя любила даже нищим.
Дай Бог лжецам замкнуть уста,
глас Божий слыша в детском крике.
Дай Бог живым узреть Христа,
пусть не в мужском, так в женском лике.
Не крест — бескрестье мы несём,
а как сгибаемся убого.
Чтоб не извериться во всём,
Дай Бог ну хоть немного Бога!
Дай Бог всего, всего, всего
и сразу всем — чтоб не обидно…
Дай Бог всего, но лишь того,
за что потом не станет стыдно.
Про суши-бары: «Чего вам неймется? Приходите в ресторан, пусть вам сварят рыбу. Ешьте то, к чему привыкла ваша генетическая память. Я видел, как поглощают эту рыбу (суши — прим.), — Хичкок тут мальчишка. Люди глотают ломоть непонятно чего, которое уже начинает разлагаться, и довольные сидят.»
С Василием Слипаком мы не были очень близкими друзьями, но хорошо знали друг друга. Мы часто встречались на вечеринках, ходили вместе пить вино в бары, но я не могу сказать, что он открылся мне полностью. Василий был очень радостный, очень положительный человек. Он всегда был очень элегантным, и я никогда не слышал и не замечал за ним чего-то вульгарного. Из того, что я помню, — Василий в жизни часто вел себя как на оперной сцене. У него всегда был высокий голос, большие паузы, и ты никогда не знал, Василий шутил и играл эту роль или он действительно был правдив в этом. Последние три месяца я чувствовал, что он меняется. Раньше, когда у него были трудные моменты в Париже, он все равно не переставал видеть в жизни радость. Но в последние месяцы я чувствовал, что с ним что-то произошло. Василий не хотел об этом говорить, но это все знали.
Спор шёл об эволюционных взглядах Кропоткина, и зря спорил, неправильно понимал тогда эти взгляды, потом прочёл его книгу «Взаимопомощь как фактор в борьбе за существование» ? отличнейшая работа ? и признал: Кропоткин умница, хоть и барин большой. А кроме того, он ещё создал геологическую теорию образования ледникового периода.
? Да как ты смел спорить с самим Кропоткиным!
Двое в баре, где не бывал Хемингуэй
Я знаю всё!
— Откуда ты знаешь?
— Миссис Пип сказала.
— А мне она сказала, что это останется между нами! Мне было 18 лет. Мы играли с нею в прятки. И она сказала, что если я ее найду, она даст себя поцеловать. А если не найду, она будет в старом баре.
Что такое счёт в баре, как не добавочный налог на реальность?
Я видел передачу, в которой девушки под 200 кг создавали новый имидж. Боже, что это значит?! Сидишь ты такой в баре, пьешь пиво, заметил девушку под 200 кг (а ее сложно не заметить). Думаешь: «Она слишком крупная для меня». Пьешь дальше. Тут прибегает команда стилистов: чик-чик-чик. Парень снова поворачивается к девушке: «А вообще-то она ничего».
корр.: У вас есть ученики — в литературе или ещё в чём-нибудь?
— Да, и довольно много. Я весь прошлый год жил в Берлине и каждый день рано утром ездил кататься на велосипеде в Грюнвальдский лес. Для этого мне надо было переехать Кудам — это такая большая улица с русскими суши-барами и пластиковыми медведями. В это время мало движения, улица пустая, но немецкие пешеходы всё равно стоят на тротуаре и ждут, пока переключится светофор. Я, естественно, проезжал на красный. И тогда, переглянувшись и пожав плечами, немцы с виноватыми улыбками шли за мной — каждый раз! Нет ничего слаще, чем дарить людям свободу.
У меня был дом у моря. Но, для того чтобы попасть на пляж, нужно было пройти через бар. Поэтому я так и не увидел само море.
Ваша жизнь меняется. Я никогда не следовала правилу, что все должно быть хорошо. Я жила так, будто я не нахожусь под наблюдением общества. Я думала, что я молода. Я имею право получать жизненный опыт, и если я хочу пойти в бар и напиться до чортиков, то это мой выбор.
Опасными вечно оказываются те, от кого этого меньше всего ждешь. Вон тот парень в углу бара — в очках и с книгой. Может, он вырубит меня одной левой? Ввяжешься с таким в драку, и хрен его знает, чем дело обернется. Глубоко бывает там, где и не чуял.
У вашей дочки, Анастасия, гормон играет. Она оделась так, как обычно одеваются танцовщицы у шеста. Именно там такая одежда — с портупеей из змеиной кожи с оттенком садомазохизма — будоражит мужчин, которые приходят в бар. Первое, что я советую вам, — отвести вашу дочь к сексопатологу: у нее явные тенденции к СМ — ей хочется кого-то в ремень, возможно, хочется плетки, ей хочется жесткого секса. Конечно, все это для выпускного вечера ну никак не подходит.
И отец твой, русский барин
Иногда правильное время и правильное место значат куда больше, чем любой пятизвездочный отель с обширным мини-баром. Сейчас об этом много кто забывает. Люди не врубаются, что удобство и комфорт – далеко не самое важное в жизни, да и деньги тоже по своей сути то есть, то их нет. Комфорт и удобства не делают человека, они его только портят.
Этот человек должен быть в Книге рекордов Гиннеса. Уже почти 50 лет он на телевизионном экране. Клуб весёлых и находчивых — уникальное явление в мировом телевидении, как и Александр Масляков. Шутить полвека — дело серьёзное, не каждому по силам. Маслякову — по силам. Как только не называли его за глаза квнщики — барин, хранитель, АлВасМас. Любя, конечно. Для них он — непререкаемый авторитет, абсолютный монарх. С лёгкой руки монарха КВН игра превратилась в настоящую фабрику звёзд. И сегодня многие телевизионные знаменитости могут сказать: «Все мы вышли из КВН.»
Бернард пишет Эстер: «У меня есть семья и дом.
Я веду, и я сроду не был никем ведом.
По утрам я гуляю с Джесс, по ночам я пью ром со льдом.
Но когда я вижу тебя – я даже дышу с трудом».
Бернард пишет Эстер: «У меня возле дома пруд,
Дети ходят туда купаться, но чаще врут,
Что купаться; я видел всё — Сингапур, Бейрут,
От исландских фьордов до сомалийских руд,
Но умру, если у меня тебя отберут».
Бернард пишет: «Доход, финансы и аудит,
Джип с водителем, из колонок поет Эдит,
Скидка тридцать процентов в любимом баре,
Но наливают всегда в кредит,
А ты смотришь – и словно Бог мне в глаза глядит».
Бернард пишет «Мне сорок восемь, как прочим светским плешивым львам,
Я вспоминаю, кто я, по визе, паспорту и правам,
Ядерный могильник, водой затопленный котлован,
Подчиненных, как кегли, считаю по головам –
Но вот если слова – это тоже деньги,
То ты мне не по словам».
«Моя девочка, ты красивая, как банши.
Ты пришла мне сказать: умрёшь, но пока дыши,
Только не пиши мне, Эстер, пожалуйста, не пиши.
Никакой души ведь не хватит,
Усталой моей души».
Зачастую нас окружают либо приятели, с которыми можно пару раз посидеть в баре да пороптать за рюмкой на жизнь, либо те, кто входит в список «необходимо важных людей», так называемые «знакомые под звонок». К сожалению, именно успешные личности, достигшие признания, окруженные поклонниками, испытывают всю глубину этой бездны — одиночества.
Вы боитесь умирать?
— Кто — я? Ну уж нет! Я так близко к смерти подходил пару раз, что не боюсь. Когда к ней так близко, тебе, пожалуй, даже хорошо. Ты просто такой: «Ну ладно, ладно». Особенно, по-моему, если в Бога не веришь, тебя не волнует, куда попадёшь — в рай или ад, и ты просто отбрасываешь всё, чем занимался. Грядёт какая-то перемена, новое кино покажут, поэтому, что бы там ни было, ты говоришь: «Ладно». Когда мне было тридцать пять, меня в больнице объявили покойником. А я не умер. Я вышел из больницы — причём мне велели никогда больше не пить, или я точно умру, — и прямым ходом отправился в бар, где и выпил пива. Нет, два пива!
У многих режиссёров есть свои фишки и особенности. Кубрик добивался симметрии, определяя перспективу в одну точку. Квентин Тарантино обязательно использовал план снизу, а Эдгар Райт не отказывает себе в удовольствии демонстрировать повседневную рутину в динамичном монтаже. И у Александра Невского есть своя особенность, а именно — вставки кадров из стандартной заставки караоке-бара с видами городов, которые длятся по несколько минут. Подождите! Подобные кадры это не режиссёрская особенность, это чтобы хронометраж растянуть, дабы фильм к прокату в кинотеатрах допустили!
Однажды я был в баре со своим другом и сказал ему: «Мы превратились в тех самых 40-летних мужиков, на которых раньше смотрели и думали: «Как это грустно!»
Мой любимый анекдот: два человека умирают от жажды в пустыне и вдруг видят магазин. Заходят: «Воды, воды», а продавец говорит: «Воды нет, только галстуки». Идут дальше и вдруг видят бар. Вбегают, просят воды, а бармен им говорит: «Мы не подаем людям без галстука».
Госпожа, кстати, Мадонна… Опять-таки, после этого надо мной очень многие люди смеялись, говорили, что я, ну просто откровенно «вот» (покрутила пальцем у виска). Вы знаете что, я говорила, говорю и буду говорить. Жаль, что я не могу сказать ей лично, потому что, конечно, кто такая Елена Ваенга – и кто такая Мадонна… Вы знаете, я считаю, что стриптизу – место в стриптизе, а на сцене не надо хотя бы раздеваться. То есть для меня вот это очень много что значит. Петь – пожалуйста, но голой бегать – это в стриптиз-бар. И я надеюсь, что и я, и мои дети будут так рассуждать.
Когда вы сидите в баре за кружкой пива, не успеете заметить, как начинаются обсуждения разных секретных теорий и того, как инопланетяне воруют людей, ну и всякая другая странная чепуха, и некоторые думают, что я все это серьезно говорю, и потом печатают.
О «Хозяине морей»:
«И вы знаете, в конце фильма, где пишут «Ни одно животное не пострадало» должно быть написано «Кроме попугая в баре Monkey Bar», потому что в пять часов утра, я должен сказать, я был достаточно груб с ним, словесно, и я думаю, он получил эмоциональную травму».
Интересно: где та любовь, которой так много? Та любовь, которая есть в каждом кадре старых чёрно-белых фильмов… Вот, ну та самая любовь, которая гонит куда-то одиноких ковбоев, та любовь, которая заставляет так часто и долго курить героев французских и итальянских кинокартин, та любовь, которая чувствуется в каждом из семнадцати мгновений ну той самой весны… Где она? И есть ли она здесь? И есть ли она для тебя в этом городе? Но иногда, иногда, когда покупаешь бутылку пива в ночном киоске или выпиваешь вторую или третью рюмку чего-то в прокуренном баре, ты вдруг почувствуешь себя героем какого-то старого и, конечно же, конечно же, любимого кино. И тебе покажется, что на тебе хороший длинный, белый плащ и хорошая шляпа. Что всё это, ну то есть всё вот это, что происходит с тобой — это не что иное, как начало прекрасной дружбы. Дружбы с этим странным временем, в котором ты живёшь. Дружбы в отсутствие любви.
Если ты умеешь наблюдать, ты уже наполовину актер. Но идти и напиваться в баре, чтобы понаблюдать за тем, как там все устроено, — это не наблюдение. Наблюдение — это отправиться в бар и заказать кофе.
Если я встречу где-нибудь в баре девушку, не считающую разговор о квантовой теории нудным, то я на ней женюсь.
Когда я был подростком, мне было трудно справиться с тем, что люди узнают меня в баре или пабе и наблюдают за мной
Творческие люди — не такие как все, у них может не быть второй половинки, их могут считать странными (что в большинстве случаев и происходит), у них может быть мало друзей.. Но при этом они некогда не потеряються в себе. Они видят свет там, где обычные люди его просто не видят. Творческий человек, если ему больно морально, он пойдет и напишет картину, или напишит стихи или придумает мелодию. Обычный человек пойдет в бар, напъётся, или будет сидеть и ждать чуда..
Настоящее чудо приходит творческим людям во время боли, во время страданий, это как золотое время для творческого человека. Когда мне больно, мне хочется сделать — всё. Хочется писать песни, стихи, хочется придумать мелодию, делать всё кроме того чтобы грустить! Я считаю что это главное отличие творческого человека от обычного.
Однажды я пришел в бар в дамском обличье и потом очень пожалел об этом потому, что сидевший рядом со мной за стойкой мужчина вдруг стал меня внимательно разглядывать. Через некоторое время я почувствовал на своей коленке что-то твердое. Причем это «что-то» упорно двигалось вверх по бедру. В конце концов мне стало просто интересно, рука это, или что, и я опустил глаза. Это был пистолет.