Чтобы быть по-настоящему близким с другим, мы должны по-настоящему слушать другого: отбросить стереотипы и ожидания, связанные с другим, и позволить сформировать себя ответом другого.
Этот образ — колыбель моих страстей. Возможно, это был критический момент, определивший всю мою дальнейшую жизнь.
Каждый индивидуум должен принять факт ограниченности взаимоотношений и научиться встречать отчуждение лицом к лицу, поскольку оно внутренне присуще всякому бытию.
Спасаясь от одиночества, два индивидуума могут совмещаться как штепсель и розетка. Такие отношения обеспечивают стабильность, однако, подобное устройство отношений не может дать ничего, кроме задержки роста, так как оба партнера знают друг друга лишь частично. Такие отношения напоминают карточный домик, где стены поддерживают друг друга: уберите одного партнера (или укрепите его психотерапией) – и второй падает.
What an existential approach is about is positing that our bad feelings, our dysphoria, our despair, our anxiety emanates not only from our own life history and all the traumas we may have had in the past, and not only from the figures that we have introjected — many of these figures being unloving, or uncaring, or neurotic on their own parts — and emanates not only from our current life crises, but it emanates also, also, from our confrontation with the existential facts of life, with our confrontation with the human condition.
If we live a life full of regret, full of things we haven't done, if we've lived an unfulfilled life, when death comes along, it's a lot worse. I think it's true for all of us.
One of the most important things was from a patient who said to me what a pity it was that he had to wait until now, when he was riddled with death, to learn how to live. And I have used that phrase many times: hoping that if you introduce people, in an appropriate way, to their mortality that might change the way they live and allow them to trivialise the trivia in their life.
Они несколько лет душат опасный, цветущий молодой мозг в куче навоза своих доктрин, пока он не перезреет, не зачахнет и не уйдет в семена. И вот, когда ветер сдувает последнюю одуванчиковую вспышку креативности, они присваивают вновь посвященному степень с уверенностью, что в своём слабоумии он увековечит их святое писание. Вот как это работает, не правда ли? Любая инициатива обучаемого воспринимается как сопротивление, разве нет?
Жизнь нужно проживать сейчас; её нельзя без конца откладывать.
I think living well is the key: trying not to build up regrets for the things we didn't do in our lives; to try to live a regret-free life in which we feel satisfied in what we're doing; and to try to be kind to ourselves and not disappointed in ourselves.
Когда партия заканчивается, и пешки, и ферзи, и короли — все оказываются в одном ящике.
Мне кажется, что я мертва, и я причиняю себе боль, чтобы почувствовать, что я жива. Я бесчувственна, и я иду на риск, подвергаю себя опасности, чтобы чувствовать, что я живу. Я чувствую опустошенность, поэтому я пытаюсь заполнить себя наркотиками, едой, спермой. Но это всего лишь короткие передышки. Все кончится тем, что мне будет стыдно, — и я буду еще более мёртвой и опустошенной.