Я желаю тебе добра, потому и браню тебя — так всегда узнаются истинные друзья!
В венок себе вплетая бруснику, бересклёт
Жизнь можно сравнить с морским плаванием, имеющим определенную цель. Я стою у руля, я сам избрал себе путь и делаю свое дело, но ветры и море во власти Господней и, если и не все сбывается по моим желаниям, то я все-таки верю, что это к лучшему для меня, а такая вера может сделать счастливым!
Слёзы — вот драгоценнейшая награда для сердца певца.
К дому причётника пышный склоняется бук.
Старец под буком; с ним дети, ягнята и птицы
Дружной семьёю… Пушистая шкура лисицы
Сохнет, повешена кем-то на сук.
Каждую вещь следует называть её настоящим именем, и если боятся это делать в действительной жизни, то пусть не боятся хоть в сказке!
Где не хватает слов, говорит музыка.
У меня масса материала, иногда мне кажется, будто каждый забор, каждый маленький цветок говорит: «Взгляни на меня, и тебе откроется история всей моей жизни!»
Тише ты! Она ещё проснётся, пожалуй, да убежит от нас, — сказала старуха жаба. — Она ведь легче лебединого пуха! Высадим-ка её посередине реки на широкий лист кувшинки — это ведь целый остров для такой крошки, оттуда она не сбежит, а мы пока приберём там, внизу, наше гнёздышко. Вам ведь в нём жить да поживать.
Высоко? держал, как знамя
You are a dreamer, and that is your misfortune.
Перед нами переполненный зрителями амфитеатр; «Облака» Аристофана отравляют толпу ядом остроумного издевательства. Со сцены осмеивают — и с нравственной, и с физической стороны — замечательнейшего мужа Афин, спасшего народ от тридцати тиранов, спасшего в пылу битвы Алкивиада и Ксенофонта, осмеивают Сократа, воспарившего духом выше богов древности. Сам он тоже в числе зрителей. И вот, он встаёт с своего места и выпрямляется во весь рост, — пусть видят хохочущие Афиняне, похожа ли на него карикатура. Твёрдо, несокрушимо стои?т он, возвышаясь надо всеми.
Сочная, зёленая, ядовитая цикута! Тебе служить эмблемою Афин, а не оливковой ветви!
Да ведь король-то голый!
Где ткёт весна узорные ковры
Пестрей, чем здесь — богаче и душистей?
Где светит месяц ярче и лучистей,
Где тёмный бук разбил пышней свои шатры?..
Чтобы жить, нужно солнце, свобода и маленький цветок.
Моя жизнь прекрасная история, счастливая и полная инцидентов.
Жизнь, как красивая мелодия, только песни перепутались.
Думающий атеист, живущий по совести, сам не понимает, насколько он близок к Богу. Потому что творит добро, не ожидая награды. В отличие от верующих лицемеров.
Сказка — это то золото, что блестит огоньком в детских глазках.
Не беда появиться на свет в утином гнезде, если ты вылупился из лебединого яйца!
Ради красоты и потерпеть не грех.
Жизнь моя настоящая сказка, богатая событиями, прекрасная! Если бы в ту пору, когда я бедным, беспомощным ребёнком пустился по белу свету, меня встретила на пути могущественная фея и сказала мне: «Избери себе путь и дело жизни и я, согласно с твоими дарованиями и по мере разумной возможности, буду охранять и направлять тебя!»
Всяк хорош по-своему! Не всем же быть благородными, надо кому-нибудь и дело делать, как говорится!
Нет сказок лучше тех, которые создаёт сама жизнь.
Ну, теперь всё сказано! Я могу только прибавить, что, глядя на моего отца, восседающего на колеснице смерти, укутанного в длинный, широкий чёрный плащ, в обшитой чёрными каймами треуголке на голове, глядя на его весёлое, круглое, как солнце, смеющееся лицо, никому и в голову не шли скорбные мысли о смерти и похоронах. Лицо моего отца так и говорило: «Пустяки, всё обойдётся лучше, чем думают!»
Путешествие редко расширяет сознание.
И в щепке порою скрывается счастье!
Тише ты! Она ещё проснётся, пожалуй, да убежит от нас, — сказала старуха жаба.
Нет более опасного оружия против чёрта, чем чернила и книгопечатание: они когда-нибудь окончательно сживут его со света.
Жизнь сама по себе является самой прекрасной сказкой.
Приносить пользу миру — это единственный способ стать счастливым.
Любовь — это страстное желание, а удовлетворенное желание проходит.
Меня сделали писателем песни отца и речи безумных.
Where words fail, music speaks.
Смотрел, как переплывал реку дикий буйвол; течение увлекало его с собой, и он плыл вниз по реке вместе со стаей диких уток, но те вспорхнули на воздух перед самым водопадом, а буйволу пришлось полететь головой вниз; это мне понравилось, и я сыграл такую бурю, что вековые деревья поплыли по воде и превратились в щепки.
Мальчик посмотрел; крышка чайника начала приподыматься, и из-под неё выглянули свежие беленькие цветочки бузины, затем выросли и длинные зелёные ветви. Они росли даже из носика чайника, и скоро перед мальчиком был целый куст; ветви тянулись к самой постели и раздвигали занавески. Как славно цвела и благоухала бузина! Из зелени её выглядывало ласковое лицо старушки, одетой в какое-то удивительное платье, зелёное, как листья бузины, и всё усеянное белыми цветочками. Сразу даже не разобрать было — платье ли это, или просто зелень и живые цветочки бузины.
— Что это за старушка? — спросил мальчик.
— Римляне и греки звали её Дриадой! — сказал старичок.
У меня масса материала, иногда мне кажется, будто каждый забор, каждый маленький цветок говорит: «Взгляни на меня, и тебе откроется история всей моей жизни!» И стоит мне так сделать, как у меня готов рассказ о любом из них.
Life itself is the most wonderful fairy tale.
В чаще лопуха было так же глухо и дико, как в густом лесу, и вот там-то сидела на яйцах утка. Сидела она уже давно, и ей порядком надоело это сидение, её мало навещали: другим уткам больше нравилось плавать по канавкам, чем сидеть в лопухе да крякать с нею.
When the bird of the heart begins to sing, too often will reason stop up her ears.
Жизнь каждого человека это сказка написанная пальцами Бога.
Когда отдаляешься от гор, только тогда видишь их в подлинном обличии, так же и с друзьями.
