Закон создаёт права, создавая преступление.
Вводить законы, противоречащие законам природы, — значит порождать преступления, чтобы потом их наказывать.
Преступление против себя – тоже преступление.
Человек морален, когда не из страха перед авторитетами, а вследствие высокой сознательности и солидарности в нем не может даже зародиться желание совершать преступление. После же того, как мысль о преступлении зародилась, совершит его человек или не совершит, он для нас безнравственный человек, ибо, если бы не закон, запрещающий его, он совершил бы преступление. Он не совершает преступление не из сознания, что причинит лишение, горе или смерть ему подобному, а потому что это-грех, потому что преступление наказуемо. Иначе говоря, такой человек причинил бы вред другим, если бы это не угрожало тем же ему самому. Здесь нет нравственности, это официальная нравственность.
Это вы задаёте вопрос, почему я жив? Почему я не в тюрьме? Потому что я не сделал преступления против этой нации. Мною почитается закон и демократия
Основная функция законов состоит не только в том, что они налагают кары на преступления, но также и в том, что они убеждают, что не следует вообще грешить.
Задуманное, хотя и не осуществлённое преступление есть всё же преступление.
Где преступления без наказаний, там и наказания без преступлений.
Английские законы карают преступление, китайские идут дальше: они ещё вознаграждают добродетель.
Потому что не может быть законов защищающих нас от самих себя, ни один уголовный кодекс не предусматривает наказаний ха преступления против литературы. И среди престуvлений этих найболее тяжким является не преследование авторов, не цензурные ограничения и т.п., не предание книг костру. Существует преступление более тяжкое – пренебрежение книгами, их не-чтение. За преступление это человек расплачивается всей своей жизню; если же преступление это совершает нация – она платит за это своей историей.