Я вижу смерть — за углом, каждый день. Держу это внутри себя, всё равно, жизнь не вечна. Бороться и искать, моя судьба ведёт меня к смерти.
Смерть превращает жизнь в судьбу.
Смерть должна быть такая же, как и жизнь; мы не становимся другими только потому, что умираем.
… никто не придает особого значения отношениям с женщинами, всех увлекают отношения с жизнью и смертью, никто не знает, что женщины — это и есть жизнь и смерть.
Смерть более универсальна чем жизнь — все умирают, но не все живут.
Смерть я видел очень много. Я пятнадцать лет работал врачом, из которых пять лет на войне или во французском Сопротивлении. После этого я сорок шесть лет прожил священником и хоронил постепенно целое поколение нашей ранней эмиграции; так что смерть я видел много. И меня поразило, что русские умирают спокойно; западные люди чаще со страхом. Русские верят в жизнь, уходят в жизнь.
Смерть более универсальна, чем жизнь; каждый человек умирает, но не каждый живет.
Пиррон говорил, что между жизнью и смертью нет разницы. Когда его спросили, почему же тогда он не умирает, он ответил «Потому что жизнь и смерть — одно и то же.»
Но умирать все-таки не просто. Что бы мы ни думали о смерти, о вечной жизни, мы не знаем ничего о самой смерти, об умирании.
Если в жизни вообще есть смысл, то должен быть смысл и в страдании. Страдание — неотделимая часть жизни, как судьба и смерть. Без страдания и смерти человеческая жизнь не может быть полной.