Русский язык мы портим. Иностранные слова употребляем без надобности. Употребляем их неправильно. К чему говорить «дефекты», когда можно сказать недочёты, или недостатки, или пробелы?.. Не пора ли нам объявить войну употреблению иностранных слов без надобности?
Все запреты, касающиеся сексуальности, должны быть сняты… Нам есть чему поучиться у суфражисток: даже запрет на однополую любовь должен быть снят.
Не бояться признавать своих ошибок, не бояться многократного, повторного труда исправления их — и мы будем на самой вершине.
Буржуазия вынуждена лицемерить и называть «общенародной властью» или демократией вообще, или чистой демократией демократическую республику, на деле представляющую из себя диктатуру буржуазии, диктатуру эксплуататоров над трудящимися массами.
Нас помнят, пока мы мешаем другим.
Вопрос об адвокате. Адвоката надо брать в ежовые рукавицы и ставить в осадное положение, ибо эта интеллигентская сволочь часто паскудничает. Заранее им объявлять: если ты, сукин сын, позволишь себе хоть самомалейшее неприличие или политический оппортунизм (говорить о неразвитости, о неверности социализма, об увлечении, об отрицании социал-демократами насилия, о мирном характере их учения и движения и т. д. или хоть что-либо подобное), то я, подсудимый, тебя оборву тут же публично, назову подлецом, заявлю, что отказываюсь от такой защиты и т. д. И приводить эти угрозы в исполнение. Брать адвокатов только умных, других не надо… Юристы самые реакционные люди, как говорил, кажется, Бебель…
…Не так опасно поражение, как опасна боязнь признать своё поражение…
Государство — это есть машина для поддержания господства одного класса над другим.
Война есть испытание всех экономических и организационных сил каждой нации.
Политика есть концентрированное выражение экономики.
Скажи мне, кто тебя хвалит, и я тебе скажу, в чем ты ошибся.
Богатые и жулики, это — две стороны одной медали, это — два главные разряда паразитов, вскормленных капитализмом, это — главные враги социализма, этих врагов надо взять под особый надзор всего населения, с ними надо расправляться, при малейшем нарушении ими правил и законов социалистического общества, беспощадно.
Политика — это концентрированное выражение экономики.
Недостатки у человека как бы являются продолжением его достоинств. Но если достоинства продолжаются больше, чем надо, обнаруживаются не тогда, когда надо, и не там, где надо, то они являются недостатками.
Если я знаю, что знаю мало, я добьюсь того, чтобы знать больше, но если человек будет говорить, что он коммунист и что ему и знать ничего не надо прочного, то ничего похожего на коммуниста из него не выйдет.
Если не перевести Россию на иную технику, более высокую, чем прежде, не может быть речи о восстановлении народного хозяйства и о коммунизме. Коммунизм есть Советская власть плюс электрификация всей страны, ибо без электрификации поднять промышленность невозможно.
Русский язык мы портим. Иностранные слова употребляем без надобности. Употребляем их неправильно. К чему говорить «дефекты», когда можно сказать недочёты, или недостатки, или пробелы?
Всеобщая вера в революцию есть уже начало революции.
Бывают люди, которым «хочется возразить», а что, как, почему, зачем, это им не дано.
…Материя есть объективная реальность, данная нам в ощущении…
Пока есть государство, нет свободы. Когда будет свобода, не будет государства.
Умен не тот, кто не делает ошибок. Таких людей нет и быть не может. Умен тот, кто делает ошибки не очень существенные и кто может и умеет легко и быстро исправлять их.
Честность в политике есть результат силы, лицемерие — результат слабости.
Капиталисты сами продадут нам веревку, на которой мы их повесим.
Формально правильно, а по сути издевательство
Бессилие эксплуатируемых классов в борьбе с эксплуататорами так же неизбежно порождает веру в лучшую загробную жизнь, как бессилие дикаря в борьбе с природой порождает веру в богов, чертей, в чудеса и т. п. Того, кто всю жизнь работает и нуждается, религия учит смирению и терпению в земной жизни, утешая надеждой на небесную награду. А тех, кто живёт чужим трудом, религия учит благотворительности в земной жизни, предлагая им очень дешёвое оправдание для всего их эксплуататорского существования и продавая по сходной цене билеты на небесное благополучие. Религия есть опиум народа Религия — род духовной сивухи, в которой рабы капитала топят свой человеческий образ, свои требования на сколько-нибудь достойную человека жизнь.
Мы не хотим загонять в рай дубиной.
Никогда идея бога не «связывала личность с обществом», а всегда связывала угнетённые классы верой в божественность угнетателей.
Равнодушие есть молчаливая поддержка того, кто силён, того, кто господствует.
Войну надо вести по-настоящему, или ее совсем не вести. Середины тут быть не может.
Поменьше политической трескотни. Поменьше интеллигентских рассуждений. Поближе к жизни.
Месяцы революции скорее и полнее воспитывают иногда граждан, чем десятилетия политического застоя.
Анализируя ошибки вчерашнего дня, мы тем самым учимся избегать ошибок сегодня и завтра.
Учение Маркса всесильно, потому что оно верно.
…Только тогда мы научимся побеждать, когда мы не будем бояться признавать свои поражения и недостатки, когда мы будем истине, хотя бы и самой печальной, смотреть прямо в лицо.
…в нашем идеале нет места насилию над людьми.
Всякий должен быть совершенно свободен исповедовать какую угодно религию или не признавать никакой религии, т. е. быть атеистом, каковым и бывает обыкновенно всякий социалист. Никакие различия между гражданами в их правах в зависимости от религиозных верований совершенно не допустимы.
Никто не повинен в том, если родился рабом, но раб, который не только чуждается стремления к своей свободе, но приукрашивает и оправдывает своё рабство, есть внушающий законное чувство негодования, презрения и омерзения холуй и хам.
На пути России к светлому коммунистическому будущему всего три преграды — религия, буржуазия и студенты Горного. Последнее, без сомнения, самое чудовищное.
Мы полны чувства национальной гордости, и именно потому мы особенно ненавидим своё рабское прошлое (когда помещики дворяне вели на войну мужиков, чтобы душить свободу Венгрии, Польши, Персии, Китая) и своё рабское настоящее, когда те же помещики, споспешествующие капиталистами, ведут нас на войну, чтобы душить Польшу и Украину, чтобы давить демократическое движение в Персии и Китае, чтобы усилить позорящую наше великорусское национальное достоинство шайку Романовых, Бобринских, Пуришкевичей. Никто не повинен в том, если он родился рабом; но раб, который не только чуждается стремлений к своей свободе, но оправдывает и прикрашивает своё рабство (например, называет удушение Польши, Украины и т. д. «защитой отечества» великороссов), такой раб есть вызывающий законное чувство негодования, презрения и омерзения холуй и хам.
Самое опасное в войне — это недооценить противника и успокоиться на том, что мы сильнее.
Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя.
Религия даёт человеку идеал. Человеку нужен идеал, но человеческий, соответствующий природе, а не сверхъестественный.
Мы должны бороться с религией. Это — азбука всего материализма и, следовательно, марксизма. Но марксизм не есть материализм, остановившийся на азбуке. Марксизм идет дальше. Он говорит: надо уметь бороться с религией, а для этого надо материалистически объяснить источник веры и религии у масс.