… с кем-нибудь разговаривать, я же человек, я же тоже так не могу! А с кем я могу разговаривать? С папой – он плакать начинает, ну, то есть, нет, вообще – что с папой? С папой нечего. А с кем? Алик приходит в десять часов с работы и бухается прямо в ботинках на диван, я ему один раз что-то такое, так он говорит: дай мне умереть спокойно, как будто я, понимаешь, его… его… не знаю, что. А я человек, ты понимаешь, ну мне надо же разговаривать с кем-то! Так я выходила на Лубянке на Пушечную туда, а там «Детский мир», и тут я думаю – да пошли вы все нафиг! Пошла и там, знаешь на первом этаже, где карусель такая стоит, купила себе зайца плюшевого. Ты знаешь, такого с длинными ногами, как потертого? Такого, знаешь, да? Шестьсот рублей, ты прикинь, но я в конце концов могу же? Я себе джинсы последний раз купила девять месяцев назад, ну могу я шестьсот рублей потратить? Короче, я его засунула в пакет и пронесла к себе, и знаешь, Алик ляжет, а я запрусь в ванной, сажаю его на доску и ну все ему рассказываю, понимаешь, всю душу, вот пока ни капельки не останется… Так в первый вечер до шести утра. Уже я и ревела, и таблетки пила, и что только не делала… И так ну не было вечера, чтобы я минуточку хоть не нашла. А прятала там в шкафу в пакет, ну, знаешь, где трубы, у нас пакет висит, в нем лежит клизма, так туда же никто не заглядывает, и я его там держала. А вчера у папы снова было это самое, так я его отпоила, уложила и пошла, значит, к зайцу, и как начала ему рассказывать – ну не могу остановиться, говорю-говорю, говорю-говорю, и так, знаешь, тряхнула его и говорю: «Ну что ты молчишь?» И тут он на меня смотрит и говорит: «Послушай, ты когда-нибудь думала поинтересоваться вообще, как у меня дела?»
После развода родителей я сильно беспокоилась за маму. Я не хочу, чтобы мои дети так же беспокоились за меня. Очень важно плакать не у них на виду, а в ванной. Они должны думать, что все будет хорошо, — даже если я сама так не считаю
Не входите! Мне неловко… Я принимаю ванну!
— Но ведь там нет ванны.
— Знаю, потому и неловко!
Алексей Иванович, видимо, холод вы переносите достаточно стойко, поскольку родом с Алтая. Этим и пользуются режиссёры, постоянно заставляя вас принимать ледяные ванны?
Многие имели ванну. Но гениально её принял только один.
Убрав сейчас в раковину свою тарелку, Юрий не волновался, как она к обеду вновь окажется чистая в шкафу, но был убежден, что произойдет это всенепременно. Точно также не задумывался он, почему в комоде его всегда ждала свежая, подшитая и выглаженная одежда, каким образом постельное белье обновлялось на кровати каждые две недели, мылись полы, чистилась ванна с туалетом, протирался его рабочий стол. Все это Ольга делала в его присутствии, на его глазах, но он не придавал этому вообще никакого значения, попросту не замечал, как гость на свадебном торжестве не придает значения и не замечает официантов, меняющих блюда и бутылки на столах, играющих на инструментах музыкантов, хлопоты тамады, организующей очередной конкурс, а лишь наслаждается угощениями, музыкой и развлечениями.
Юрий был гость, праздный пассажир на лодке именуемой «семейная жизнь»… он пребывал в постоянном комфорте и уюте, сам ничего не делая и не получая никаких укоров от супруги. Все происходило совершенно естественно и легко, но именно поэтому он даже не догадывался, каким подарком судьбы была для него Ольга.
Нет ничего ужасней бездарности: бездарного врача, бездарного строителя, бездарного артиста. Мы сплошь и рядом это наблюдаем. Если ты не умеешь петь и поёшь как горный козёл, то пой только у себя в ванной; если ты бездарный фотограф: ты не видишь кадр, ты его не чувствуешь, тебе никогда это не получится сделать, тебе этого не дано.
Такие слишком медовые эти луны, такие звезды — острые каблуки, меня трясет от каждого поцелуя, как будто губы — голые проводки, а мне бы попивать свой чаек духмяный, молиться молча каждому вечерку, меня крутили, жили, в ладонях мяли и вот случайно выдернули чеку, за это даже в школе бы физкультурник на год освободил от своей физры, меня жует в объятьях температурных, высинивает, выкручивает навзрыд, гудит волна, захлестывает за борт, а в глазах тоска, внутри непрерывный стон, но мне нельзя: апрель — у меня работа и курсовик пятнадцатого на стол.
Играю свои безвьшгрьшгные матчи, диктую свой отточенный эпилог, чтоб из Москвы приехал прекрасный мальчик и ткнулся носом в мой обожженный лоб. А дома запах дыма и вкус ванили, а дом-то мал и грязен, как я сама, а мне не написали, не позвонили, не приоткрыли тайные закрома. Таскаюсь по проспектам — как будто голой, да вот любой бери меня не хочу — и город цепко держит клешней за горло, того гляди задушит через чуть-чуть, приду под вечер, пью, залезаю в ванну, как тысячи таких же, как я, девиц, а что у вас немедленно убивало, здесь даже не хватает на удивить.
И это не любовь — а еще покруче, все то, что бьет наотмашь, издалека. Такие слишком синие эти тучи, такие слишком белые облака.
Ребята, мой плацдарм до травинки выжжен, разрытые траншеи на полдуши. Ребята, как же я вас всех ненавижу, всех тех, кто знает, как меня рассмешить. Вы до конца на мне затянули пояс, растерли закостенелое докрасна, а после — все, свободна, билет на поезд, и поезжай в свой Питер. А в нем весна.
Но мне в большом пакете сухпай на вынос отдали, нынче кажется, все на свете, мне б успокоить это, что появилось, хоть выносить, оставить в себе до смерти. Да вы богатыри — ведь пробить непросто махину эту — а по последней версии, сто шестьдесят четыре живого роста, полцентнера почти неживого веса. Да, я вернусь когда-нибудь, да, наверно, опять вот так, минуточкой, впопыхах, но у тебя очки и немножко нервно, и волосы — специально, чтоб их вдыхать.
И как я научилась при вас смущаться и хохотать до привкуса на губах, как вы так умудряетесь помещаться в моей башке, не большей, чем гигабайт? В моих руках, продымленных узких джинсах, в моих глазах, в прожилочках на висках — как удалось так плотно расположиться и ни на миг на волю не отпускать? А жизнь совсем иначе стучит и учит — не сметь считать, что где-нибудь ждут-грустят. Как вы смогли настолько меня прищучить, что я во сне просыпаюсь у вас в гостях? Ведь я теперь не смогу уже по-другому, закуталась в блестящее волокно. Такие слишком длинные перегоны, такой свистящий ветер через окно.
Уйдите и отдайте мое хмельное, земное одиночество, мой фетиш. А может быть, я просто немножко ною, чтобы проверить, все ли ты мне простишь.
Я за непоследовательность против сухой логики, писал он [Роберт Вентури], за гибриды против чистой породы, за грязную жизнь против чистых схем, за многозначность против определенности, за «и» (то есть за включение противоречивых элементов) против «или» (то есть против отбрасывания всего, что не укладывается в схему). В качестве «сложной и противоречивой» архитектуры он приводил примеры из итальянского маньеризма, который ездил изучать в 1960-х годах, а также собственные постройки, включая свое самое знаменитое произведение — дом, построенный в 1962 году в Филадельфии для его матери, Ванны Вентури.
Если меркантильный человек плюнул в твою душу и предал тебя — не расстраивайся! Устрой себе хороший отдых на природе, чтобы твоя душа избавилась от грязи и вновь обрела радость и свежесть. Если подлый человек сильно обидел тебя — включи на телефоне или компьютере любимую музыку, чтобы освободиться от неприятных ощущений. Если кто-то вытер свои ноги о твою доброту — прими ванну или душ, чтобы утешиться тёплой нежностью воды и смыть с себя всё плохое.
Пессимист — это тот, кто не станет вылезать из ванны, услышав звонок телефона.
После некоторых воспоминаний мало холодного душа, нужна настоящая горячая ванна.
Два года назад я купил квартиру, в ней, в ванной, две раковины. Я думал, что мне это понравится, но это постоянное напоминание. И это то, чем я сейчас занимаюсь, на самом деле — использую обе раковины. Я чищу зубы над левой, а над правой, в основном, плачу.
Моя жена как малое дитя. Я принимаю ванну, а она топит мои кораблики.
За всякое благодеяние, полученное из рук филантропов, надо было платить если не деньгами, то унижением. Как у Цезаря был Брут, так и здесь каждая благотворительная койка была сопряжена с обязательной ванной, а каждый ломоть хлеба отравлен бесцеремонным залезанием в душу. Не лучше ли быть постояльцем тюрьмы? Там, конечно, всё делается по строго установленным правилам, но зато никто не суётся в личные дела джентльмена.
Я делаю личные фильмы о безумствах, на которые мы вдруг оказываемся способны в самой обычной обстановке — на кухне, в ванной, в лифте, на пляже.
Подонки! Приходят в семью, взламывают квартиру, убивают всю семью, насилуют малолетних… дочерей, потом разрезают, простите меня, на куски и бросают в ванну, и уходят. Их потом задерживают и им дают 25 лет – у меня, как и у вас, чувство одно. Вот их бы на куски порубить так – и в ванну.
Будет тебе там и ванна, будет и кофа, будет и какава с чаем. Поехали!
Мужчины… Они завидуют женщинам, несмотря на то, что думают женщины. Мужчины порой хотят быть женщинами. Чтобы лучше понимать вещи… Быть свободным… Иметь возможность задавать вопросы, которые женщины спрашивают каждый день: «Зачем ты оставил полотенце… Мокрое полотенце… На полу в ванной? Ты оставил его там! Зачем ты сделал это?» «Ну, мы с парнями обсуждали это несколько недель… В бункере… И пришли к выводу, что это — лучшее место. На кухне оно бы не смотрелось.»
Лиза вышла из ванной, сияющая плотской чистотой, она небрезгливо ступала по липкому ковру мотеля, который с четвертого раза попался им вчера под колесо: в других местах американцев выставляли на деньги.
— Мы едем на пирамиды, — сказала она.
Моя жена не желает взрослеть. Я принимаю ванну, а она топит мои кораблики.
Пой в ванной, только сначала закрой дверь на ключ.
Что касается электричества, телефона и ванны, то уборная в 100 саженях.
Экономика страны познается по ее дорогам, аккуратность женщины – по ее ванной комнате, мужское достоинство – по рукопожатию, а забота государства о людях – по районным поликлиникам.
Страна без борделя — что дом без ванной комнаты.
В нем был силен дух неприятия. Он ненавидел пластмассу, Пикассо, солнечные ванны и джаз, а в сущности говоря, все, что сталось на его веку.
И у вас будут тёмные моменты. Без этих тёмных моментов, никуда. Будьте за них благодарны — они лепят вас.
Потому что когда ты лепишь мир, мир обязательно лепит, формирует тебя. Он заставляет тебя прочувствовать все моменты, где ты недостаточен, чтобы ты со скромностью это принял.
И чтобы ты с усердностью, даже ожесточённостью в себе исправлял. Не сдался и не сказал: "Ну лучше в этой ванне и сдохнуть". Но встал и начал делать.
Судьба всегда имеет подлость прятаться за мелочами и подстерегать в самых неожиданных местах. Идешь себе, ничего не подозревая, и вдруг попадаешь ногой в капкан, спрятанный под гиацинтами, кротовыми кучками, детским бельем и прочими буколически душевными приметами жизни. Это как история с турком, единственным уцелевшим во время кораблекрушения пассажиром, который приехал домой, решил принять ванну, потерял сознание и утонул.
Лучшее средство против депрессии — горячая ванна и Нобелевская премия.
Если вам нравится лежать в ванной, вы полюбите невесомость.