Только фанатики игнорируют недостатки тех, кого любят. Любящие плебейки укрывают от правосудия мокрушников, у которых руки по локоть в крови; любящие короли, потеряв голову из-за молоденькой шлюшки, начинают бессмысленные войны или прохлопывают у себя под носом революции.
Я — не расист… В прошлом я разрешал себе огульно обвинять всех белых людей, всю белую расу, и мои слова причинили вред некоторым белым, которые, возможно, не заслуживали такого отношения к себе. Но набравшись религиозных знаний в ходе моего недавнего паломничества в святой город Мекку, я больше не подписываюсь под обвинениями в адрес никакой из рас. Отныне я стремлюсь жить жизнью праведного мусульманина, чтущего Сунну. Я хочу повторить ещё раз, что я — не расист, и не подписываюсь под убеждениями расизма. Я могу заявить со всей искренностью, что я желаю только свободы, правосудия и равенства, жизни, свободы и счастья для всех людей!
Согласно системе естественной свободы, государю надлежит выполнять только три обязанности; они действительно весьма важного значения, но ясные и понятные для обычного разумения: во-первых, обязанность ограждать общество от насилия и вторжения других независимых обществ; во-вторых, обязанность ограждать по мере возможности каждого члена общества от несправедливости и угнетения со стороны других его членов, или обязанность установить строгое отправление правосудия, и, в-третьих, обязанность создавать и содержать определенные общественные сооружения и учреждения, создание и содержание которых не может быть в интересах отдельных лиц или небольших групп, потому что прибыль от них не сможет никогда оплатить издержки отдельному лицу или небольшой группе, хотя и сможет часто с излишком оплатить их большому обществу.
Те, кого людское правосудие или людская злоба держат за решеткой, нетерпеливо подгоняют настоящее, враждебно косятся на прошлое и абсолютно лишены будущего.
Мне не нравится и то, как поступили с террористами при захвате Норд-Оста. Как же можно было хотя бы в интересах правосудия не задержать, а поубивать всех? Даже если и было опасение, что кто-нибудь, очнувшись, нажмет кнопку, ведь там было много людей, у которых никаких поясов камикадзе не было. Наша власть при захвате Норд-Оста распорядилась без малейших сомнений относительно жизней всех, кто там находился, в том числе и спецназовцев.
Новый образ богини правосудия: Фемида с пиратской повязкой, на одном глазу.
Будь весел — короток наш век — он горя твоего не стоит.
Забот о малом и большом — что спрашивать с него! — не стоит.
Ячменное зерно, и то — стократ весомее его.
Все правосудие его — мизинца, и того не стоит.
И сам он, и его тепло, и дня его случайный свет —
Чуть холод утренний дохнет — мгновенья одного не стоит.
Ты говоришь: не может быть, чего-то все же стоит он.
Вглядись же пристальней в него: клянусь, он ничего не стоит.
Правосудие — право наиболее слабого.
Что есть государство без правосудия? Шайка разбойников, да и только.
Скинь со спины поклажу долга, по чести действовать учась.
Зачем откладывать надолго? Срок правосудию — сейчас!
Как счастья выпросишь у неба и счет предъявишь бытию,
Когда во мрак уводишь слепо звезду счастливую свою.
О человек! Ты разве ликом подобен ангелу? — Отнюдь!
В благотворении великом подобен ангелу пребудь.
В новруза день благоуханный в степи ты видишь неспроста,
Как распускаются тюльпаны, и каждый — яркая звезда!
Тюльпан блистающий, ликуя, звезде подобен почему? —
Он принял форму не другую, а ту, что надобна ему.
А ты, разумный, почему же не подражаешь тем, кто прав,
И образы берешь похуже, высокоправпых не признав?
Нарцисса золото червогшо и серебро его бело, —
Как Искандарова корона, земли созданье расцвело!
И померанец благовонный подобен царскому венцу, —
Плодами, цветом, пышной кроной он славе цезарской к лицу.
Но гордый тополь жаждал славы и свысока на мир глядел, —
Он прогадал — сереброглавый: ему — бесплодия удел.
А ты, — когда венцом господства твоя прельстилась голова, —
Ищи с достойнейшими сходства, пойди в учение сперва!
Дерев бесплодных древесину сожгут, и копчено для них.
И в том бесплодие повинно, — судеб не может быть иных.
Но если знание завяжет плоды на дереве твоем,
Тебе и небо честь окажет: в плодах мы солнце познаем.
Нe ошибись, о брат, считая труд стихотворца баловством!
Затея, думаешь, простая писать о сложном и простом.
Ремесла праведные эти благой указывают путь:
Тебе на том — не здешнем — свете за них причтется что-нибудь.
Запятая почтенны эти, благоразумен книжный труд:
За них на том — не здешнем — свете подарки сладостные ждут!
Ио если, добрый мастер слова, ты стихотворцем вздумал стать,
Ты не завидуй, что другому — быть музыкантом благодать!
Где восседать певцу в обычай, тебе не место ни на миг,
Не похваляйся глоткой бычьей, укороти-ка свой язык!..
Но есть опасность и другая… Доколе будешь ты опять,
Тысячекратно повторяя, «тюльпан» и «пальму» восхвалять.
«Явитесь, розовые щеки и стан красавицы, скорей!
Лупоподобный лик жестокий и амбра черная кудрей!»
Так льешь потоки славословий на мир невежества и зла —
На тех, кто всюду наготове творить бесчинства без числа!
Нам всем их прихоти знакомы, — так для чего тебе, скажи,
Стихами прославлять законы корыстолюбия и лжи.
Обманов бездну не измеря, ты, очевидно, слишком прост!
Ложь — достояние безверья, бесчестьем пущенное в рост.
Невежд учение излечит. А я… Я — тот, благодари,
Кто перед свиньями не мечет свой жемчуг, о язык «дари»!
Современники расточают похвалы, потомки вершат правосудие.
В этой местности [Слободе] мы нашли почти все европейские народности. Немецкий язык употребляется повсюду, у иных даже в собраниях и его знают все живущие тут иностранцы, но сверх его каждый старается изучить и употреблять и русский язык. <…> Приходится восставать против безобразий и преступлений, а это здесь труднее, чем где-либо, так как, за что в других странах правосудие наказывает мечом и огнём, здесь по большей части признаётся не подлежащим взысканию;… <…> Здесь все живут в хаосе и каждый кричит: «это свободная страна»!
Нет более жестокой тирании, чем та, которая живет под сенью законов и под эгидой правосудия, когда несчастных, так сказать, топят на той самой доске, на которой они спасались.
Мне не за что краснеть. Нет никаких фактов, за которые бы мне надо было переживать. Если это будет политическое правосудие — друзья мои, я еще в 2014 году на фронте перестал бояться. И мне совершенно безразлично. Я ни от кого не собираюсь прятаться, потому что это будет большой подарок Путину. На самом деле мой оппонент не Зеленский. Мой оппонент — Путин.
Когда тебе восемнадцать, и ты думаешь, что будешь жить вечно, тебя волнуют вопросы исключительно мирового масштаба — мир во всем мире и правосудие для всех. Но вот приходит пятьдесят лет, и уже появляются предательские мысли: «Ладно, ограничимся бесплатным образованием и медицинским обслуживанием». А спустя еще лет десять ты думаешь лишь о том, что было бы здорово, если бы чертов унитаз перестал засоряться.
Долг судей — вершить правосудие, а их ремесло — оттягивать его; многие судьи знают свой долг и продолжают заниматься своим ремеслом.
Я не верю в Бога, я верю в земное правосудие, то есть в то, что все, что мы делаем — плохое или хорошее — обязательно вернется к нам. Вот в какое правосудие я верю.
Очень часто могущество далеко от правосудия и безопасности. Кто больший насильник, тому и принадлежит власть.
О правовых нормах наше правосудие, должно быть, кое-что знает, о практической целесообразности ему известно даже многое, что же касается истинной справедливости, то такие вещи его не интересуют вовсе.
В сущности, название и образ правления не имеют никакой важности: если только правосудие оказывается всем гражданам, если они уравнены в правах, государство управляется хорошо.
Правосудие есть основание всех общественных добродетелей.
В нашем распоряжении находятся поступившие из США документы, в том числе двенадцать свидетельств, семь из которых не известны правосудию.
Оденьте преступление в золото — и крепкое копьё правосудия переломится, не поранив; оденьте в рубище — его пронзит и соломинка пигмея.
От правосудия зависит общественный порядок. Поэтому по праву место судей — в первом ряду общественной иерархии. Поэтому никакие почести и знаки уважения не могут считаться для них чрезмерными.
Современное правосудие очень эффективно: оно успевает уничтожить тебя до того, как предоставляет тебе слово.
Когда нам говорят, что запрет абортов вызовет рост смертности от нелегальных абортов, надо отвечать, что просто совершилось Правосудие Божие и еще один убийца получил Его воздаяние.
Кто покупает правосудие оптом, торгует им в розницу.
Мошенница Хиллари [Клинтон] молотком разбивала телефоны, "отбеливала" записки по электронной почте, а ее муж встречался с генпрокурором за считанные дни до того, как ее вывели из-под подозрений, — и они теперь говорят о помехах для правосудия?
Правосудие есть неизменная и постоянная воля предоставлять каждому его право.
Если бог воздерживается в течение достаточно длительного времени от применения своего правосудия и допускает зло в течение всего существования нашей планеты, какие же могут быть у нас гарантии того, что и в другом мире божественное правосудие не будет точно так же бездействовать и попустительствовать страданиям его обитателей?
В интересах государства, чтобы должностные лица постоянно сменялись: ежели этот принцип не соблюдается, то неизбежно появляются удельные владения и сеньориальное правосудие.
Единственная роль в моей жизни, которая повлияла на меня лично, это когда я играл реально-существующего убийцу («Правосудие для Натали Холлоуэй», 2011). Из-за того, что тот человек, которого я играл, был настолько ужасен. И когда мы просматривали отснятую сцену, мне даже сказали, господи, ты прямо точно как этот парень. Комплимент? Конечно! Давит ли это на тебя? Абсолютно!
Никогда не рассматривайте, к какой партии принадлежал человек, который ищет у вас правосудия.
Судьи являются самым слабым звеном в нашей системе правосудия, и они также являются наиболее защищёнными.
Установление совершенного правосудия, совершенной свободы и совершенного равенства — вот тот совсем простой секрет, который наиболее действенным образом обеспечивает наивысшее преуспевание всех классов.
Правосудие не допускает расправы, где бы его не вершили. Ибо, вступая в общество, человек подчиняется не законам природы, но человеческим, цель которых процветание человечества в целом.
Мы переговоры ведем. Некоторые извращенно понимают эти переговоры. Мы переговоры ведем со всеми. С одной стороны с бандитами, чтобы они отдались в руки правосудия, а не продолжали отчаянно сопротивляться, но главное — они местное население уничтожать пытаются, запугать, то есть пора им приходить на суд праведный. А с другой стороны, самое главное — мы ведем переговоры с теми, кто заблудшие, вот это с ними главное.
Основы каждого государства и фундамент любой страны покоятся на справедливости и правосудии.
Только посмотрите на нас. Всё задом наперёд и вверх ногами. Врачи разрушают здоровье, юристы разрушают правосудие, университеты разрушают знание, правительства разрушают свободу, основные СМИ разрушают информацию, а религии разрушают духовность. Мы живём в перевёрнутом мире! Почему всё вверх ногами, всё задом наперёд?! Почему существуют миллиарды сбитых с толку людей, которые не понимают, кто они, где они, зачем вообще им дана эта жизнь? Мир кажется невообразимым клубком из путаницы, сложностей и недоумения. Но он именно таков, когда у нас нет координат, соединяющих вещи вместе.
Правосудие походит на девицу: её добивается истец, её манит прокурор, её соблазняет адвокат, её поддерживает судья, которые в конце концов и овладевают ею.
Пусть погибнет мир, но свершится правосудие.
Разве не оскорбительно видеть, как рецидивист, которого переполняет ненависть, устраивает шоу в театре перед многочисленными зрителями в то время, когда в стране траур по погибшим в супермаркете заложникам. Мы не можем просто так все это оставить. Правосудие должно заняться этим проповедником ненависти. Я громко заявляю об этом с трибуны Национальной Ассамблеи.
Вот география моей действительности: у меня никогда не было и в мыслях, что люди — хорошие, что человек способен измениться, или что мир можно сделать лучше, если получать удовольствие от чувств, взглядов и жестов, от любви и доброты другого человека. Не было ничего положительного, термин «великодушие» ничего не значил, был своего рода избитым анекдотом. Секс — это математика. Индивидуальность больше не имеет значения. Что такое ум? Чёткие доводы. Страсть бессмысленна. Мысль не панацея. Правосудие мертво. Страх, взаимные обвинения, симпатии, вина, тщетность, неудача, скорбь — чувства, которых на самом деле не испытываешь. Переживания бессмысленны, мир стал бесчувственным. Единственное постоянство — зло. Бог умер. Любви нельзя доверять.