Вся жизнь — сплошной стёб. Правда, у некоторых не хватает чувства юмора или ума, чтобы отделить реальность от стёба. И меня многие не отделяют oт моего сценического имиджа. Недавно, когда мы возвращались на машине из Сочи, тормознули гаишники. Обшмонали весь автомобиль, чтобы найти хоть немного наркотиков. Самого солиста Сектора Газа поймать…
… настоящее чувство безнадежности посетило меня позже – когда я стал тем, что называется голливудской звездой. Я не был готов к этому… штурму вниманием. И чувствовал себя… Знаете, у нас в американской глубинке есть такая дурная сексистская традиция у строителей – свистеть и выкрикивать сальности проходящим мимо одиноким девушкам. Так вот, я чувствовал себя девушкой, в одиночку идущей не то что мимо, а по самой стройплощадке. Тогда и решил: как только заработал имидж, надо его срочно разрушать. Например, был этакой сладкой штучкой в «Тельме и Луизе» – срочно играй буйнопомешанного в «12 обезьянах». И так далее.
Критики хоронили карьеру Мадонны чаще, чем она меняла свой имидж. Они, кажется, и не поняли (и это точно даёт понять её новый альбом Music), что благодаря чёткому пониманию своих ограничений она стала одним из величайших авторов-продюсеров-исполнителей своего времени.
У нас все упирается в результат. Какую бы ты работу ни выполнял для улучшения имиджа вне поля.
Я никогда в жизни не носил пижамы. Но я стал надевать эту дурацкую пижонскую курточку всякий раз, когда мне предстоит появляться на людях. Это самая главная деталь моего имиджа, как и бокал «Мартини» или курительная трубка, хотя всю свою жизнь я не мог выносить запаха табачного дыма и практически никогда не напивался допьяна.
Если бы мне это не нравилось, я бы что-нибудь такое сделал, чтобы перестать быть полубогом. Хотя вряд ли у меня бы это получилось: можно стереть подробности личной жизни, но карьера, созданный имидж останутся. Так что приходится мириться с существующим положением, к тому же я и сам не хотел бы что-то менять в своем творчестве. Конечно, повышенное внимание к твоей особе иногда давит, но я воспринимаю это как благодарность за то, что я сделал. Если бы не слава, я не приехал бы сюда, и тебе пришлось бы разговаривать с каким-нибудь Шмулем.
Наша команда владеет мячом, но никто этого не замечает, потому что мой имидж – это прессинг и контрпрессинг. Когда я был моложе, назвал это «футболом в стиле хеви-метал».
Я видел передачу, в которой девушки под 200 кг создавали новый имидж. Боже, что это значит?! Сидишь ты такой в баре, пьешь пиво, заметил девушку под 200 кг (а ее сложно не заметить). Думаешь: «Она слишком крупная для меня». Пьешь дальше. Тут прибегает команда стилистов: чик-чик-чик. Парень снова поворачивается к девушке: «А вообще-то она ничего».
Ударные Гурьянова — пусть не самые виртуозные и пусть замененные в студии на драм-машину — уверенно держали характерное «киношное» звучание на сцене, не говоря уже о его ярком внешнем стиле, оставившем неповторимую печать на имидже группы.
Я думаю тот, какой я на сцене — это скорее всего тот, кто я есть на самом деле. А все остальное — это имидж. Если это делать умело, то получается затронуть все, что невозможно выразить в нормальной жизни — более глубокие чувства, более интенсивные эмоции, и все, что не принимается обществом. Когда вас обыскивают в аэропорту, так и тянет сказать «Отвали, не трогай меня, ты, ублюдок». Вы не можете это сделать в обычной жизни, потому что вас скорее всего посадят, но в песне это как раз можно сказать. Это неискаженная версия того, какой я на самом деле. Для меня в этом есть что-то истинное.
Верхушка супер-богатой, влиятельной, мощной американской еврейской общины качает деньги из швейцарцев, немцев и американцев, правит Америкой и миром, способствует преступлениям против человечности в Израиле, определяет курс доллара, и в то же время поддерживает свой имидж несчастных, обиженных, гонимых с помощью одного простого, но эффективного средства — пропагандистской машины холокоста.
Отрицательный имидж лучше безызвестности.
Людям присуще создавать ореол таинственности вокруг себя-такие загадочные эффекты удобно представлять для прикрытия своей репутации,когда находятся под влиянием своего имиджа.
Розенбаум — человек не с конвейера. У него имидж свой, а не придуманный и не сделанный.
Несколько лет я беспокоилась, чтобы не разрушить свой имидж, но теперь я поняла, что имидж не может быть надуманным!
Я думаю тот, какой я на сцене — это скорее всего тот, кто я есть на самом деле. А все остальное — это имидж. Если это делать умело, то получается затронуть все, что невозможно выразить в нормальной жизни — более глубокие чувства, более интенсивные эмоции, и все, что не принимается обществом. Когда вас обыскивают в аэропорту, так и тянет сказать "Отвали, не трогай меня, ты, ублюдок."
Что может нас изменить? Другая одежда, особенно принципиально новый её стиль или фасон. Новая причёска. Женщину — макияж. Вообще любые перемены в имидже, все заметные аксессуары, начиная с головных уборов и заканчивая автомобилем. Нас меняет время. Мы становимся другими с возрастом, и мы становимся другими потому, что жизнь вокруг тоже меняется, а мы вынуждены под неё подстраиваться… Ещё нас меняет окружение. Семья, коллектив на работе, друзья, общество, в котором мы вращаемся, город и страна, в которых мы живём. Меняют нас обстоятельства, в которые мы попадаем. Очень сильно меняет нас любовь. И ненависть тоже меняет. И счастье, и страх, и стрессовые ситуации. Нас меняет успех и разочарование, меняет благополучие и пережитые трагедии, меняют новые знания, книги, фильмы…
Всё это так и в то же время, всё это совсем не верно. Потому что на самом деле существует лишь одна причина для перемен — мы сами. По-настоящему мы можем измениться только тогда, когда сами этого захотим.
Я хочу, чтобы люди составили собственное мнение обо мне и моём имидже. Я не люблю, когда мне приходится говорить: «Я — вот кто такой». Я думаю, что таинственность, незнание правды о ком-то очень привлекает.
Светлый имидж товарища Петрова навсегда сохранится в наших сердцах…
Вавилондон, у моих пацанов работы нет
Ворованные кеды Лакост и футболка Моторхед,
Мода бред, имидж ничто, но голод всё —
Вчера кассир и полотер, нынче в поло-shirt.
Пусть и самую малость, но я постоянно пытаюсь
Из кварталов, где хаос, вылезть из подвала в пентахус
Критики хоронили карьеру Мадонны чаще, чем она меняла свой имидж.
Не следует привыкать к имиджу блестящей компании”, так как блеск” недолговечен.
Композитор не должен как-либо выглядеть. Это человек без имиджа, просто фамилия на титульном листе партитуры. Чем лучше выглядит композитор, тем он менее интересен.
В погоне за определённым типом внешности забывается самое главное – духовное начало. Вместо того, чтобы тратить время и силы на нечто столь эфемерное, как имидж, есть смысл заняться развитием внутреннего содержания, своего неповторимого «Я».
Я одеваюсь для имиджа. Не для себя, не для публики, не для моды, не для мужчин.
Надо уметь вовремя изменить себя!
Смена имиджа — фундаментальный шаг к благоприятным переменам.
Вся жизнь — сплошной стёб. Правда, у некоторых не хватает чувства юмора или ума, чтобы отделить реальность от стёба. И меня многие не отделяют от моего сценического имиджа. Недавно, когда мы возвращались на машине из Сочи, тормознули гаишники. Обшмонали весь автомобиль, чтобы найти хоть немного наркотиков. Самого солиста Сектора Газа поймать…
Из моих разговоров с российскими чиновниками я могу судить, что последние лет 12 они были очень озабочены российским имиджем в США. Они полагают, что американская пресса освещала Россию нечестно. Поэтому постоянно изыскивались пути улучшить этот имидж. Я не считаю, что данные попытки были очень успешными. Большие деньги были потрачены не самым эффективным образом. Однако американцы аналогичным образом озабочены своим восприятием в России. Освещение Америки в России очень негативно. Однако мы не тратим кучу денег, беспокоясь по поводу нашего имиджа.
Друзья могут помочь человеку. Истинный друг — тот, кто не мешает тебе быть абсолютно свободным, быть самим собой, — и, главное, чувствовать. Или не чувствовать. В любое время ты чувствуешь себя рядом с ним прекрасно. Это результат истинной любви — он позволяет человеку быть тем, кто он на самом деле… Большинство людей любят тебя таким, каким ты кажешься… Принимая их любовь, ты сохраняешь притворство, ты играешь. Ты начинаешь любить свое притворство… Это правда, мы ограничены рамками призрачных законов, и это печально, что люди привыкают к своему имиджу — они вырастают, закрепленные каждый своей маской. Они любят свои цепи. Они забывают о том, какие они в действительности. А если ты пытаешься что-то напомнить им, они начинают ненавидеть тебя за это, потому что понимают, что ты пытаешься украсть у них драгоценнейшую вещь.