Человек, который может разглядеть красоту только в золоте и обработанных драгоценных камнях, сам не способен создать ничего прекрасного.
Пробным камнем испытывают золото, а золотом испытывается человек.
Мысль поэта, живая и трепещущая, оправляется в золото и драгоценные камни, и нельзя уже затем разъединить мысль с ее оправой, не разрушив ее.
Блин, поторопитесь, мне холодно, я хочу в машину!
Старая душа у Конгрива — вот смысл этого нелепого как будто парадокса [Свифта]. Холодная, дряхлая душа. Как видна она в светских, изящных, изумительных в остроумии своём его пьесах, «безнравственность» которых в действительности лишь бездушность, обнажённая, печальная и пугающая. Драгоценный камень не мог бы быть более холоден, бездушен и блестящ, чем Уильям Конгрив,..
… не надо быть стенобитной машиной, как Солженицын — он был актуальным писателем, пока существовала советская власть. Не надо только швырять камни. Пока система стояла, он метал в неё камни, причем очень хорошо. Но он её разрушил — и что дальше? Что делать стенобитной машине, если некуда метать камни? Только ржаветь. <…
Первая поездка на лимузине шикарна! Это так круто! Но сядьте в лимузин второй, третий раз и он превратится в тупую машину. Так случается со всем ненастоящим в жизни.
Когда вы смотрите на украшение, вы видите лишь камни, золото, огранку и шлифовку. Ювелир видит целую историю.
Когда человек настоящий клад, его слова на вес золота.
Серебро — это хорошо. Но запомните — по-настоящему блестит только золото.