Самое трагическое состоит в том, что они не понимают, как все-таки много общего между тогдашней и сегодняшней жизнью. Иной раз проснешься ночью, лежишь и думаешь: вот, может, уже? нашелся кто-нибудь, дал команду — и эти же охранники нагло войдут сюда и бросят: А ну, падло, собирайся с вещами!”
Во время экскурсии, перемежавшейся демонстрацией фильмов, пояснения давал главный конструктор Сергей Павлович Королёв, тогда я его увидел впервые. Теперь (после смерти) его имя часто упоминается в советской печати, окружено романтическим ореолом. Тогда же он был фигурой совершенно секретной, лица? не имел, почти как поручик Киже. Но и сейчас не пишут, что Королёв в 30-е годы был арестован, осуждён и находился на Колыме, на общих” работах, что в тех условиях означало рано или поздно неминуемую гибель, от которой он был спасен вызовом от Туполева для работы в его знаменитой шарашке” (той самой, при посещении которой Берией состоялся его разговор с заключённым профессором; тот пытался доказывать, что ни в чём не виноват, но Берия его перебил:
? Я сам знаю, дорогой, что ты ни в чём не виноват; вот самолёт взлетит в воздух, а ты ? на свободу). Я потом несколько раз встречался с Королёвым. Он, несомненно, был не только замечательным инженером и организатором, но и яркой личностью. Много в нём было общего с Курчатовым. У Курчатова очень важной чертой была любовь к большой науке. У Королеёва ? мечта о космосе, которую он сохранил с юности, с работы в ГИРД (Группа Изучения Реактивного Движения). Циолковский не был для него, я думаю, фантазёром, как для некоторых. Как и у Курчатова, был у него грубоватый юмор, забота о подчинённых и товарищах по работе, огромная практическая хватка, быть может чуть больше хитрости, жёсткости и житейского цинизма. Оба они были военно-промышленными деятелями”
Люди будут летать в космос по профсоюзным путевкам.
Кто хочет работать — ищет средства, кто не хочет — причины.
Сколько имён, навсегда оставшихся в небе, возникло на коктебельской Горе?, Горе с большой буквы, как её называют. До 1936 года там был наш планеродром, а фактически предтеча космодрома, но тогда ещё никто не знал об этом. Сергей Королёв пишет в одном из своих крымских писем: «Разве не наибольшее удовлетворение самому летать на своей же машине?!! Ради этого можно забыть всё и целую вереницу бессонных ночей, дней, потраченных в упорной работе без отдыха, без передышки. А вечером ? Коктебель. Шумный ужин и, если все (вернее, наша группа) не устали, мы идём на дачу Павловых танцевать и слушать музыку… Впрочем, когда наступили лунные ночи, усидеть в комнате очень трудно, даже под музыку. Лучше идти на море и, взобравшись на острые камни, слушать рокот моря.»
The way to the stars is open.
Наступит и то время, когда космический корабль с людьми покинет Землю и направится в путешествие. Надежный мост с Земли в космос уже перекинут запуском советских искусственных спутников, и дорога к звездам открыта!
Всё идёт прекрасно, даже лучше, чем я думал, и, кажется, первый раз в жизни чувствую колоссальное удовлетворение, и мне хочется крикнуть что-то навстречу ветру, обнимающему моё лицо и заставляющему вздрагивать мою красную птицу при порывах.
И как-то не верится, что такой тяжёлый кусок металла и дерева может летать. Но достаточно только оторваться от Земли, как чувствуешь, что машина словно оживает и летит со свистом, послушная каждому движению руля. Разве не наибольшее удовлетворение и награда самому летать на своей же машине?! Ради этого можно забыть всё: и целую вереницу бессонных ночей, дней, потраченных в упорной работе без отдыха, без передышки…
Ракета под водой — это абсурд. Но именно поэтому я возьмусь сделать это.
Today the dreams of the best sons of mankind have come true. The assault on space has begun.
Критикуешь чужое, предлагай своё. Предлагая — делай.
То, что казалось несбыточным на протяжении веков, что вчера было лишь дерзновенной мечтой, сегодня становится реальной задачей, а завтра — свершением.
Константин Эдуардович потряс тогда своей верой в возможность космоплавания, я ушёл от него с одной мыслью — строить ракеты и летать на них. Всем смыслом моей жизни стало одно — пробиться к звёздам… <…> Надо попытаться создать ракету для полёта в заатмосферное пространство. Дело сложное, прежде всего надо создать самолёт с реактивным двигателем, а прообразом такого самолёта должен стать планер на реактивной тяге.
Cosmonautics has a boundless future, its prospects are boundless, like the Universe itself!
Человек, который верит в сказку, однажды в неё попадает, потому что у него есть сердце…
Он был мал, этот самый первый искусственный спутник нашей старой планеты, но его звонкие позывные разнеслись по все?м материкам и среди всех народов как воплощение дерзновенной мечты человечества.
Посадку ЛК следует рассчитывать на достаточно твёрдый грунт типа пемзы.
Назначенный на 11.00 вылет космонавтов из Перми в Тюра-Там задержался на час из-за переговоров Беляева и Леонова с Брежневым. Незадолго до выезда на аэродром для встречи новых героев космоса группа главных конструкторов и руководителей полета (Королёв, Келдыш, Тюлин, Руденко, Пилюгин, Бармин, Керимов и другие) собралась в «маршальской» столовой десятой площадки. Королёв провозгласил тост за сотрудничество: «Друзья! Перед нами ? Луна. Давайте же все вместе работать ради великой цели освоения Луны. Помните, как дружно трудился наш коллектив?» И тут я услышал, как сидевший рядом со мной В.П.Бармин негромко произнёс: «Работали дружно, когда все были главными… А теперь ? один главный теоретик и один главный конструктор…» Да. Владимир Павлович прав: былой дружбы между членами «космической кооперации» давно уже нет, и в этом есть доля вины и самого Королёва. Он нередко принимает опрометчивые решения и бывает деспотичным во взаимоотношениях со своими помощниками. Не без оснований местные остряки прозвали его «Скорпионом-4». Дело в том, что при возникновении угрозы Байконуру со стороны иностранной агентуры Генштаб немедленно оповещает соответствующие службы полигона кодированными сигналами. Код «Скорпион-1» означает, что в районе полигона по железной дороге проезжают иностранцы ? они могут запеленговать работающие радиостанции и тем самым определить дислокацию и количество пусковых площадок. Сигнал «Скорпион-2» означает пролёт разведчиков в самолётах гражданской авиации, «Скорпион-3» ? другие, более серьёзные акции иностранной разведки. По любому из этих сигналов жизнь на Байконуре на несколько минут замирает… Королёв узнал о «Скорпионе-4» три дня назад и в самый неподходящий момент. Оставалось около двух часов до пуска «Восхода-2», подготовка ракеты, корабля и экипажа шла строго по графику, обстановка на старте была спокойной. Наверное, именно поэтому предстартовые минуты казались нам особенно долгими. Чтобы как-то скоротать время в ожидании пуска, Королёв, Бармин, Северин и я решили обсудить наши планы на будущее. Завязавшийся деловой разговор проходил в непринуждённой манере и лишь изредка прерывался небольшими паузами. И вот в одну из таких пауз Северин, неожиданно обратившись к Бармину с вопросом: «А знаете ли вы, как на полигоне называют Сергея Павловича?» ? начал рассказывать о «Скорпионах»… Реакция Королева была бурной. Вспыхнув, он заявил срывающимся голосом: «Фашистским скорпионом я никогда не был! «Скорпион-4»
Можно сделать быстро, но плохо, а можно — медленно, но хорошо. Через некоторое время все забудут, что было быстро, но будут помнить, что было плохо. И наоборот.
Порядок освобождает мысль.
Космонавтика имеет безграничное будущее, и ее перспективы беспредельны, как сама Вселенная.
Everything is going fine, even better than I thought, and, it seems, for the first time in my life I feel tremendous satisfaction, and I want to shout something into the wind that hugs my face and makes my red bird shudder with gusts.
Нет преград человеческой мысли.