Мы не можем все быть героями, потому что кто-то должен сидеть на обочине и хлопать, когда они проходят.
Если вы подберете на улице дворовую собаку и накормите её, она никогда вас не укусит. В этом и состоит разница между собакой и человеком. Другой вариант:
Если подобрать издыхающего с голоду пса и накормить его досыта, он не укусит вас. В этом принципиальная разница между собакой и человеком.
Проблема не в том, чтобы умереть за друга, а в том, чтобы найти друга, за которого стоит умереть.
Наиболее интересная информация поступает от детей, потому что они рассказывают все, что знают, а затем останавливаются.
Давайте попробуем жить так, чтобы владелец похоронной службы сожалел о нашей смерти.
Скромность умерла, когда родилась одежда.
Когда читаешь Библию, больше удивляешься неосведомлённости Бога, чем его всеведению.
Человек — единственное животное, которое краснеет, и которому это действительно нужно.
Шум ничего не доказывает. Курица, снёсшая яйцо, часто хлопочет так, как будто она снесла небольшую планету.
Все политические партии в конце концов умирают, подавившись собственной ложью.
На каждые пятьдесят человек, посещающих у нас оперу, один, быть может, любит ее уже и сейчас; из прочих сорока девяти большинство, как мне кажется, ходит в оперу затем, чтобы научиться ее любить.
Первая половина жизни состоит из способности получать удовольствие при отсутствии возможностей; вторая половина состоит из возможностей при отсутствии способности.
Дружба — это такое святое, сладостное, прочное и постоянное чувство, что его можно сохранить на всю жизнь, если только не пытаться просить денег взаймы.
Вообще-то я против миллионеров, но если бы мне предложили им стать…
Человечество обладает одним поистине мощным оружием, и это — смех.
В телеграмме агентству новостей: «Слухи о моей смерти несколько преувеличены».
Если Бог таков, как полагают, он должен быть несчастнее всех во вселенной. Он наблюдает ежечасно миллиарды созданных им существ, испытывающих неисчислимые страдания. Он знает также о страданиях, какие им ещё предстоит перенести. Можно о нём сказать: «Несчастен, как Бог.»
Правда невероятнее вымысла, потому что вымысел обязан держаться в рамках правдоподобия, а правда — нет.
Пессимизм — это всего лишь слово, которым слабонервные называют мудрость.
Я был рад, что могу дать ответ незамедлительно. Так я и сделал. Я сказал, что не знаю.
Здравомыслие и счастье — комбинация невозможная.
Худшее одиночество — не чувствовать себя комфортно с собой.
Но кто молится за сатану? Кто за восемнадцать веков обладал общей человечностью молиться за единственного грешника, который больше всего в этом нуждался?
Хорошее воспитание — это умение скрывать, как много мы думаем о себе и как мало о других.
Стоит дать слово, что не будешь чего-нибудь делать, как непременно этого захочется.
Патриотизм — это вечная верность родине и верность правительству, когда оно того заслуживает.
Я ещё ни разу в жизни не сдержал данного мною обещания. Весьма вероятно, что под тот орган, который дает мне способность обещать, место было отведено с такой щедростью, что его не хватило для того органа, который давал бы мне способность выполнять обещания. Но я не горюю. Я ни в чём не терплю половинчатости. Я предпочитаю одну высокоразвитую способность двум обыкновенным.
Человек был создан в конце работы недели, когда Бог устал.
Любое упоминание в прессе, даже самое негативное, кроме некролога, это реклама.
Эта крылатая фраза последовательно приписывалась Марку Твену и Уинстону Черчиллю, а теперь Мадонне. Ни у одного из них именно такой фразы нет, скорее всего, она родилась в среде самих политологов и рекламных работников. Впрочем, у Марка Твена среди различных цитат есть одна, относящаяся к 1899 году. Возможно, это и стало основой дальнейшей лаконичной формы и причиной изначального приписывания её Марку Твену. В шутливой благодарственной речи за причисление его к великим американским писателям Марк Твен сказал: