Я довольно много времени провел в Африке и увидел, с какими проблемами там сталкиваются люди. После этого, когда я вернулся домой, я понял, что больше не желаю слышать ни об одной проблеме, которая беспокоит людей моего круга.
Не люблю школу: там заставляют сосредотачиваться на том, чего ты не хочешь знать.
Я был диким и чокнутым и не страдал от этого, как некоторые сейчас, когда они пытаются сохранить хорошую мину при плохой игре и тем самым дискредитируют самих себя. Мне было все равно, что обо мне думают… Может, таким образом я пытался избавиться от хаоса, творившегося у меня в голове, или от потенциальных неудач.
Мне кажется, что главная проблема Америки в том, что она пытается устанавливать свои порядки в тех странах, про которые она абсолютно ничего не знает.
Я бесконечно смотрю фильмы, и я потрясен тем, что уже было сделано в кино
Легко поверить в шумиху, которую создают вокруг тебя. Кто знает… Возможно, через несколько лет вы найдете меня в психушке!
Мне всегда нравилось отношение моей матери к моему успеху. Помню, что когда я вдруг сделался знаменитым, она каждое утро приходила в мою комнату и говорила: «Выкатывайся из кровати, делай зарядку и прекрати лениться, маленький сонный червяк!»
Но все равно и по-прежнему горжусь этой ролью, и своим участием в работе такой фантастической команды под руководством Кэмерона. С тех пор я снимаюсь только у самых лучших режиссеров и делаю это вполне сознательно.
Я знаю, что если в России тебя считают «настоящим мужиком» — это серьёзный комплимент. Моя бабушка была русской – Смирновой – и для меня она – воплощение внутренней силы и цельности. Она прошла через нищету, войну и эмиграцию. Бабушка, дедушка и остальные родственники с их стороны – настоящие крепкие русские с трудной судьбой, которая их не сломала. Я не могу комментировать насколько я сам «настоящий мужик», но если во мне и есть что-то подобное, то это от них. И чем больше я встречаю в жизни людей, тем больше понимаю, что мои русские бабушка и дедушка были самыми «настоящими». Даже в периоды глухого безденежья и отчаяния в них был стержень и чувство собственного достоинства, которое я сейчас мало в ком вижу.
School, I never truly got the knack of. I could never focus on things I didn't want to learn.
Не думаю, что следует ненавидеть папарацци. Конечно, это вторжение в личную жизнь. Но если меня от чего-то по-настоящему тошнит в голливудских звездах, так это от того, что они могут часами говорить о том, как ненавидят папарацци, однако всегда радуются, когда на фотографиях в желтых журналах они вдруг получаются красавцами с пышной гривой.
Я же вырос прямо здесь, в Голливуде, именно в этой части Лос-Анджелеса, но только не в благополучной киносемье, как многие из моих коллег.
Если только подумать о концепции фильма! Боже мой! (Смеется.) Когда я впервые услышал о том, что Квентин собирается изменить факт смерти Гитлера… Что?! Он в своем уме?! Но он сумел все это преподнести в совершенно потрясающем виде!
У меня нет никаких политических устремлений, и меня до смерти пугают люди, у которых они есть.
Я чувствую себя спокойно только в собственном саду. Однажды я наткнулся на поклонников даже в джунглях Южной Америки! Они увидели меня, достали камеры и принялись фотографировать! Так что, получается, на Земле мне негде спрятаться…
Кажется, у меня есть какая-то особая тяга к фильмам с высокой концентрацией насилия в кадре. В определенной степени я уже потерял всякую чувствительность к сценам такого рода, поэтому сами по себе они меня не трогают.
Я был диким и чокнутым и не страдал от этого, как некоторые сейчас, когда они пытаются сохранить хорошую мину при плохой игре и тем самым дискредитируют самих себя. Мне было все равно, что обо мне думают…
Скажу, что нам с Брэдом интересно работать вместе. Это было здорово. Мы же примерно в одно время начинали карьеру — в 90-х.
Знаете, чему я научился, когда играл Гэтсби? Он обладал огромным даром надеяться. Мне кажется, мы все в этом нуждаемся — в надежде. Наверное, Гэтсби не вполне вписывался в реальность, но многие, в том числе и я, не очень в неё вписываются.
Я сделал всё, что хотел, и при этом умудрился сохранить голову на плечах. Ну как этому не порадоваться?
Меня трудно удивить. Самая поразительная штука, которую я видел, произошла в Африке. Два молодых льва давились мёртвой антилопой гну. А потом из буша показались мелкие львята. И тогда старшие львы расступились, давая мелочи подобраться к лучшим кускам. И все вместе они облепили тушу, как муравьи, которые нашли выплюнутую кем-то карамель.
I like my name. My parents were in the Uffizi Gallery looking at a Leonardo Da Vinci when my mom felt me kick. That's how I got my name. My parents were real hippies.
I lived in Hollywood and, ironically, I didn't know you could just go out and get an agent and go on auditions and try and become an actor, I thought it was like a Masonic thing, like a blood line you had to belong to — until I was 13. Then I realised what you had to do. It is the one thing I know I want to do for the rest of my life.
Знаете, я вспоминаю, как тогда нашел эту книгу — о Говарде Хьюзе, миллиардере, гении, режиссере, пионере и новаторе авиации, страстной и безумной личности…
Everywhere I go, somebody is staring at me. I don`t know if people are staring because they recognize me or because they think I`m a weirdo.
Самое удивительное, что о проблемах Африки я задумался не после просмотра новостей, а после песен Канье Уэста.
Важно помнить: всякий раз, когда ты покупаешь что-то, ты на сто процентов поддерживаешь политику той компании, которая произвела эту вещь.
Мне кажется, что самой большой проблемой на сегодня является проблема того, как заставить людей потреблять меньше.
Не понимаю, почему я не могу позволить себе заводить друзей мужского пола без того, чтобы не поползли слухи, что я потрахиваю кого-то в задницу.
Я действительно очень тронут, что люди в Интернете требуют, чтобы мне вручили «Оскар», но, если честно, я занимаюсь этой работой только потому что очень люблю её, а не из-за наград и призов.
Радость от славы проходит довольно быстро и ты понимаешь, что главная награда не в том, что тебя вдруг стала узнавать на улице каждая моль, а то, что твои фильмы останутся после твоей смерти.
Вот уж не уверен. Журналисты — засранцы.
Я понимаю, что не меняю ход истории. Я снимаюсь в фильмах – вот и все. Все актеры — клоуны, которых нанимают и платят за это деньги. Историю мы не вершим, и лично я отлично отдаю себе в этом отчет.
Я верю, что ещё можно спасти нашу планету и всех её обитателей.
Забота об окружающей среде не всегда сводится к тому, что, приходя в гости к кому-то, вы начинаете бродить по комнатам, где никого нет и выключать горящий там свет. Но начать можно и с этого.
Много лет назад мы с папой сидели в машине, и он вдруг сказал: Когда я впервые занялся сексом, мне было как раз столько, сколько тебе сейчас. Тебе тоже нужно попробовать”. А я ему говорю: Пап, замолчи. Мне всего шесть лет, я пока не хочу ничего такого пробовать. Лучше пойду и сделаю всю домашку”. Но папа не унимался. Он достал из гаража целую кучу журналов с голыми женщинами и показал мне. Увиденное мне очень понравилось (улыбается). Насмотревшись, я, в свои шесть лет, сделал открытие, что секс правит миром (смеется).
В целом, мне нравится, как устроен мир.
Никак не могу бросить курить! Стараюсь хотя бы не курить сигареты, а только сигары. Бросить чертовски сложно. Дело в том, что на меня очень странно действуют антиникотиновые наклейки — я заметил, что когда их использую, то по ночам мне снится один и тот же кошмар: кровавое убийство, будто я кого-то убиваю. И просыпаюсь каждый раз в холодном поту.
Никогда не стану никого отговаривать от наркотиков. Если ты несколько раз подряд говоришь человеку «нет», ты только подталкиваешь его ближе и ближе.
Всегда стремись к правде.
Люди, окружавшие меня в детстве, зачастую были не из самых приятных, но зато именно это и было своего рода «закалкой».
Я очень редко злюсь и практически никогда не плачу. Могу проявить скорее энтузиазм, чем счастье или грусть. По-моему, лучше всегда быть сдержанным. А еще – не надо прыгать выше собственной головы. Ведь стоит начать погоню за чем-либо (острыми ощущениями, славой, деньгами), как можно не остановиться. Из-за этого ты перестаешь ценить настоящее и становишься недовольным, стремясь получить еще больше. Поэтому я считаю глупым специально рисковать, намеренно проверяя на прочность судьбу, — придет время, смерть непременно найдет тебя сама! Еще спокойнее я отношусь к собственной популярности: слава капризна. А еще я точно знаю, что деньги нужны только для того, чтобы кому-то помочь. В этом сдерживать себя не стоит!
Больше всего на свете мне хочется стать безответственным придурком, какими являются многие из моих друзей. Но когда я думаю о последствиях такого поведения, я понимаю, что вряд ли могу себе это позволить.