Сам я, когда пробъёт мой час, хотел бы одного — остаться. Пусть тело моё похоронят в саду, и раз уж мне не суждено небо, стану по крайней мере землёй.
Мало любить умом, когда тело — будь оно проклято!
Кто, как я, обрел силу в любви и верности, тот никогда не сдается.
Над берегом черные луны,
и море в агатовом свете.
Вдогонку мне плачут
мои нерожденные дети.
Отец, не бросай нас,
останься!
У младшего сложены руки…
Зрачки мои льются.
Поют петухи по округе.
А море вдали каменеет
под маской волнистого
смеха.
Отец, не бросай нас!..
И розой
рассыпалось эхо.
Когда умру, схороните меня с гитарой в речном песке.
Воображение — синоним способности к открытиям.
Не лишайте стихи тумана. Порой он убережет от сухости, став дождем.
Смерть, ты здесь,
ты вечно наготове!
Не пои песок ручьями крови!
Смерть,
сухие листья, злые вести!
Не сплетай венок из них
невесте!
Смерть, я знаю — ты
несправедлива,
но оставь зелёной ветку ивы!
Злая смерть, любви
неутоленной
ветку ивы ты оставь зелёной!
Если море тебя печалит, ты безнадёжен.
My head is full of fire
and grief and my tongue
runs wild, pierced
with shards of glass.
Игрушками прогресса разнеженный в начале
Только тайна позволяет нам жить, только тайна.
Наша музыка, душа нашей души, те певчие русла, по которым уходит из сердца наша боль.
At the heart of all great art is an essential melancholy.
Ни мыльных пузырей, ни свинцовых пуль. Настоящее стихотворение должно быть незримым.
Твой рацион: на севере — вино и звёзды, на юге — хлеб и дождь.
Не забывай и на пределе
счастья или страха прочесть
на ночь «Отче наш».
В ночи, объятой сном,
рыбачат привиденья
на озере лесном.
Из повести старинной,
безлунной и пустынной,
они толпой видений
пришли и ловят тени.
Но силятся в сети
сердца свои найти.
И, прошлое тревожа,
ищу я сердце тоже,
но нет его нигде.
Уплыло, потонуло
в беспамятной воде.
Самая печальная радость — быть поэтом. Все остальное не в счет. Даже смерть.
Today in my heart
a vague trembling of stars
and all roses are
as white as my pain.
Когда умру я — не закрывайте балкона.
Встречая слово «нет», пиши сверху «да», а натыкаясь на «да», сразу зачёркивай.
Миссия у поэта одна: одушевлять в буквальном смысле — дарить душу.
Я испанец до мозга костей и не мог бы жить в каком-нибудь другом месте земного шара, но мне ненавистен всякий, кто считает себя выше других по одному тому, что он испанец. Я не верю в политические разделения. Я брат всем людям, и мне отвратителен тот, кто, вслепую любя родину, готов принести себя на алтарь пустых националистических идеалов. Добрый китаец мне ближе злого испанца. Испания живет в глубинах моего сердца, я ее поэт, но прежде того я гражданин мира и брат всем людям.
Великое мгновенно разверзает в нас бездну недоумения и непонимания.
Зерно должно быть зерном, а мужчина — мужчиной.
Я войду прямо в сердце
и согрею ладони.
Сердца, жаркого сердца!
В его смертном ожоге
мои недра оттают.
Я заждался! С дороги!
Я проникну! Ни тени
не останется где-то.
Зашумят перелески
отголосками света.
Этой ночью от крови
оживут мои щеки
и подмятые ветром
камыши у протоки.
Между стихотворением и деревом та же разница, что между ручьём и взглядом.
Никогда ничего не объясняй и не стыдись равного трепета перед бабочкой и бегемотом.
Учись у родника, который лихорадит ночные сады, и никто не знает, когда он смеётся и когда плачет, когда начинается и когда кончится.
Я твоё повторяю имя
этой ночью во тьме
молчаливой,
и звучит оно так отдаленно,
как ещё никогда не звучало.
Это имя дальше, чем
звезды,
и печальней, чем дождь
усталый.
В неприкаянной смуте
предвечерья, когда люди
вздыхают, а у деревьев голова
раскалывается от птиц,
выключи сердце и примерься
к широким веслам заката.
Я брат всем людям, и мне отвратительны те, кто любит родину вслепую и приносит себя в жертву пустым националистическим идеалам.
… даже если вечно будут мучить меня любовь, люди, устройство мира, я ни за что не откажусь от моего закона — радости.
Пока человек жив, он борется.
Учти и помни, что лягушка строго критикует бредовый полёт ласточки.
Истинная поэзия — это любовь, мужество и жертва.
Когда начинается «ты слазь, а я сяду» — ломай стул и в эти игры не играй.
Что такое поэзия? А вот что: союз двух слов, о которых никто не подозревал, что они могут соединиться и что, соединившись, они будут выражать новую тайну всякий раз, когда их произнесут.
Строение и звучание слова так же таинственны, как и его смысл.
To see you naked is to recall the Earth.