Момент, когда колешься не для того, чтобы тебе стало хорошо, а чтобы не было плохо, наступает очень быстро.
Публика втягивает тебя в свои объятия, открывает своё сердце и поглощает тебя целиком. Ты переполняешься её любовью, а она — твоей. Потом в гаснущем свете зала ты слышишь шум уходящих шагов. Они ещё твои. Ты уже больше не содрогаешься от восторга, но тебе хорошо. А потом улицы, мрак, сердцу становится холодно, ты одна
Когда я не умираю от любви, когда мне не от чего умирать, — вот тогда я готова издохнуть!
Для меня нет ничего более важного в жизни, чем любовь и мои песни, но мои песни — это тоже любовь.
Я вела ужасную жизнь, это правда. Но также — жизнь изумительную. Потому что прежде всего я любила её — жизнь. И любила людей: моих возлюбленных, моих друзей, а также незнакомцев и незнакомок, составляющих мою публику, для которой я пела, часто превозмогая себя, для которой хотела умереть на сцене, допев свою последнюю песню.
Жизнь в розовом цвете
От любовного пожара не застрахуешься.
Я пою не для всех — я пою для каждого.
Артисты и публика не должны встречаться. После того, как занавес падает, актер должен исчезнуть, как по мановению волшебной палочки.
От мужчины нужно уйти до того, как он подумает, не уйти ли ему.
Мой легионер! Я потеряла его, конечно, потому, что не была создана для счастья.
Молодая девушка, была ли я когда-нибудь ею?
Эдит и Марсель
В конце концов, мы не властны над нашей жизнью. Мужество в том, чтобы пройти свой путь, до конца.
Даже телефонный справочник можно спеть так, что весь зал будет рыдать.
Когда любовь остывает, её нужно или разогреть, или выбросить. Это не тот продукт, который хранится в прохладном месте.
Десять минут счастья в день, это уже весьма неплохо.
Я всегда отличала друзей от наперсников. С друзьями мне приятно поговорить, от наперсников я ничего не скрываю.
Я умираю от любви пятьсот раз за вечер.
Если у мужчины красивые руки, по-настоящему красивые, он не может быть уродливым внутри. Руки не лгут, как лица.
Моя жизнь была отвратительной, это правда. Но моя жизнь была и восхитительной. Потому что я любила прежде всего ее — жизнь. И потому я любила людей, своих друзей, своих любовников. Но я любила и незнакомых, из которых состояла моя публика — та, для которой я пела, для которой хотела умереть на сцене вместе с последней песней своей…