Джон Мейнард Кейнс: цитаты

Индивидуальные психологические предпочтения во времени реализуются как единство двух самостоятельных видов решений. Первый из них связан с тем аспектом предпочтения во времени, который я назвал склонностью к потреблению. Находясь под влиянием различных побуждений и стимулов, склонность к потреблению определяет для каждого индивидуума, сколько он потребит из своего дохода и сколько он зарезервирует из него в какой-либо форме, обеспечивающей ему распоряжение будущим потреблением.

Трудность заключается не столько в разработке новых идей, сколько в том, чтобы отойти от старых.

Здесь нет ничего плохого в том, чтобы иногда быть неправым, главное — вовремя понять это.

Инвестор должен руководствоваться главным образом долгосрочными целями, и оценивать его деятельность следует по долгосрочным результатам.

When the accumulation of wealth is no longer of high social importance, there will be great changes in the code of morals.

Не следует ли [инвестору] всегда быть в меньшинстве? Торговля акциями – это единственная сфера жизни, где победа всегда достается тем, кто в меньшинстве, а не тем, кто в большинстве. Когда находится кто-то, кто с тобой согласен, — меняй тактику! Если мне удается убедить руководство моей страховой компании купить акции, то я по опыту уже знаю, что настала пора их продавать.

Ошибка общепринятых теорий процента заключается в попытках связать норму процента только с первым из отмеченных двух составных элементов психологического предпочтения во времени, пренебрегая вторым. Именно это упущение мы и должны постараться восполнить.

Я полагаю, что бедность России до войны вызывалась в значительной мере чрезмерным увеличением населения. В настоящее время опять наблюдается значительное превышение рождаемости над смертностью. Для экономического будущего России — это самая большая опасность. Одним из важнейших вопросов государственной политики является достижение соответствия между приростом населения и развитием производительных сил страны.

Если ты должен банку сотню фунтов, у тебя проблемы. Но если ты должен миллион, проблемы у банка.

Идеи экономистов имеют гораздо большее значение, чем принято думать. В действительности только они и правят миром.

Но после того, как это решение принято, ему предстоит дальше решить, в какой именно форме он будет держать в своих руках распоряжение будущим потреблением, которое он зарезервировал, — из текущего ли дохода, или из прошлых сбережений. Хочет ли он сделать это в форме, позволяющей осуществить непосредственное, немедленное распоряжение (т.е. в деньгах или в чём-то их заменяющем)? Или он готов отказаться на какой-то особый или же неопределенный срок от этого непосредственного распоряжения?

Изучение истории идей с необходимостью предшествует освобождению мысли.

Мой основной принцип капиталовложений — идти против общего мнения на том основании, что, если все согласны с их достоинствами, инвестиции неизбежно будут дорогими и, стало быть, непривлекательными.

«Долгосрочная перспектива» — плохой советчик в текущих делах. В долгосрочной перспективе все мы мертвы.

Не знаю, что больше склоняет к консерватизму — не знать ничего, кроме настоящего, или не знать ничего, кроме прошлого.

Можно уподобить деятельность инвесторов-профессионалов тем газетным конкурсам, в которых участникам предлагается отобрать шесть самых хорошеньких лиц из сотни фотографий, и приз присуждается тому, чей выбор наиболее близко соответствует среднему вкусу всех участников состязания. Таким образом, каждый из соревнующихся должен выбрать не те лица, которые он лично находит наиболее прелестными, а те, которые, как он полагает, скорее всего удовлетворяют вкусам других, причем все участники подходят к проблеме с той же точки зрения. Речь идёт не о том, чтобы выбрать самое красивое лицо по искреннему убеждению выбирающего, и даже не о том, чтобы угадать лицо, действительно удовлетворяющее среднему вкусу. Тут мы достигаем третьей степени, когда наши способности направлены на то, чтобы предугадать, каково будет среднее мнение относительно того, каково будет среднее мнение. И имеются, я полагаю, такие люди, которые достигают четвертой, пятой и еще более высоких степеней.

Всякий раз, когда вы экономите 5 шиллингов, вы лишаете одного человека его дневного заработка.

«Здоровый» банкир — увы! — не тот, кто предвидит опасность и избегает ее, а тот, кто идет ко дну по всем правилам вместе со своими клиентами, так что никто не может быть к нему в претензии.

In truth, the gold standard is already a barbarous relic.

По-моему, капитализм, если им правят мудро, может более эффективно связывать концы с концами, чем любая другая обозримая альтернативная система, но, в свою очередь, он сам экстремально субъективен.

Часто самому прозорливому [фондовому брокеру] выгоднее не предугадывать реальный ход событий, а понимать психологию толпы – и поступать наперекор общему безумию. Такой игрок, как бы высоко себя не ставил, на деле понимает немногим больше, чем толпа.

If not the wisest, yet the most truthful of men. If not the most personable, yet the queerest and sweetest. If not the most practical, yet of the purest public conscience. If not of high artistic genius, yet the most solid and sincere accomplishment within many of the fields which are ranged by the human mind.

Если барометр показывает высокое давление, но на небе черные облака, то не всегда разумно цепляться умом за одно или за другое или даже пытаться уравновешивать эти противоречивые данные – наоборот, разумнее предоставить это дело капризу и не тратить впустую время на размышления.

Хороший банкир, увы, не тот, кто предвидит опасность и избегает ее, а тот, кто переживает крах в общепринятой и надлежащей манере вместе с коллегами, так что никто не может его в чем-то обвинить.

[Капитализм] — это удивительная вера в то, что худшие поступки худших людей, тем или иным образом, служат общему благу.

Общая теория занятости, процента и денег

Спрос рождает предложение.

У него [Ж.Клемансо] была одна иллюзия — Франция, и одно разочарование — человечество.

Рассказывают, что семьдесят переводчиков Септуагинты заперли в семидесяти комнатах с текстом Библии на древнееврейском языке, а когда их открыли, они предоставили семьдесят идентичных переводов. Произойдет ли такое чудо, если семьдесят множественных корреляторов запрут с одним и тем же статистическим материалом?.

В конечном итоге мы все умрём.

Бизнесмен приемлем, если рассматривать его как средство; но в качестве цели он уже не может нас удовлетворить.

Я работаю на государство, которое презираю. Презираю за политику, которую считаю подсудной.

Лучше тирания банковского счета, чем тирания своих сограждан.

Правительство, поставившее своей целью счастье подданных, послужит благу, какая бы этическая теория его на это не вдохновляла.

Честно говоря, золотой стандарт — это варварский пережиток.

Бум – это такая ситуация, при которой бьющий через край оптимизм увлекает за собой ставку процента, которая в более спокойной обстановке считалась бы чрезмерно высокой.

Есть старая мудрость. Будь должен своему банкиру 1000 фунтов и ты в его распоряжении; будь должен ему 1 миллион фунтов и вы поменяетесь местами

Спекулянты не приносят вреда, если остаются пузырями на ровной поверхности потока предпринимательства. Однако положение становится серьезным, когда предпринимательство превращается в пузырь в водовороте спекуляции. Когда расширение производственного капитала в стране становится побочным продуктом деятельности игорного дома, трудно ожидать хороших результатов.

The love of money as a possession — as distinguished from the love of money as a means to the enjoyments and realities of life — will be recognised for what it is, a somewhat disgusting morbidity, one of those semi-criminal, semi-pathological propensities which one hands over with a shudder to the specialists in mental disease

С течением времени я все больше убеждаюсь в том, что лучший способ инвестиций — это вложить приличную сумму денег в предприятия, о которых кто-то что-то знает и в правильность управления которыми кто-то не слишком верит.

Марксистский социализм в глазах историков общественной мысли будет всегда оставаться загадкой: как могло учение столь нелогичное и скучное оказать такое мощное и длительное воздействие на умы людей и через них на события истории.

Ах, если бы экономисты могли сделать так, чтобы в них видели скромных, почтенных людей, не хуже дантистов, — как это было бы здорово!

Корни прославленного оптимизма традиционной экономической теории, приведшего к тому, что экономисты стали выступать в роли Кандидов, которые, удалившись из мира для обработки своих садов, учат, что всё к лучшему в этом лучшем из миров, лишь бы предоставить его самому себе, лежат, на мой взгляд, в недооценке значения тех препятствий для процветания, которые создаются недостаточностью эффективного спроса. В обществе, которое функционировало бы в соответствии с постулатами классической теории, действительно была бы налицо естественная тенденция к оптимальному использованию ресурсов. Весьма возможно, что классическая теория представляет собой картину того, как мы хотели бы, чтобы общество функционировало. Но предполагать, что оно и в самом деле так функционирует, — значит оставлять без внимания действительные трудности.

Взлеты и падения — просто отражение результатов колебаний сроков кредита относительно точки их равновесия.

Нет ничего более разрушительного, как рациональная политика инвестиций в наш иррациональный мир.

Самая сложная вещь в этом мире — не убедить людей принять новые идеи, а заставить их забыть старые.

Профессионально заниматься инвестициями – дело крайне утомительное и требующее чрезмерного напряжения для любого, кто не склонен к азарту; кто же подвержен этому, должен платить соответствующую дань.

Вместе с тем очевидно, что поскольку классическая теория приложима лишь к случаю полной занятости, то совершенно неправильно применять ее к анализу «вынужденной» безработицы, если уж таковая возникает (а кто же будет отрицать, что она действительно существует). Теоретики классической школы похожи на приверженцев эвклидовой геометрии в неэвклидовом мире, которые, убеждаясь на опыте, что прямые, по всем данным параллельные, часто пересекаются, не видят другой возможности предотвратить злосчастные столкновения, как бранить эти линии за то, что они не держатся прямо.

Ряд событий, которые я смутно предчувствую, представляют собой – подобно концу света – нестрахуемые риски, так что и переживать о них нечего.

Оцените статью
Добавить комментарий