You may be wondering if I'm joking or serious. I'm joking and serious.
Post-leftist anarchists are striking off in many directions. Some may find the way — better yet, the ways — to a free future.
No one can say what would result from unleashing the creative power stultified by work. Anything can happen.
Ватсонианский анархист отвергает с презрением все другие анархизмы-с-дефисом, капиталисто-, синдикалисто-, мутуалисто- и пр. Ватсонианская анархистка принадлежит только себе. Он находится вне и стоит в оппозиции к анархистской тусовке в любой ее форме. Она считает, что анархисты-панки, перефразируя Селина, «годятся на дрова куда лучше, чем скрипка.»
Никто и никогда не должен работать.
Отбросим в сторону метафоры и гиперболы — то, что называется «радикальным феминизмом», представляет собой фашизм.
Всем нам есть, чего стыдится в молодости (марксизм, либертарианство, синдикализм, объективизм, и т. д.) — если бы мы не думали когда-то в терминах готовой идеологии, то не дошли бы до той точки, когда можем думать самостоятельно.
Сейчас нет нужды выдумывать новые определения анархизма — трудно улучшить те, что давным-давно ввели разные выдающиеся мертвые иностранцы.
Если даже тебя не убьют и не изувечат непосредственно во время работы, это вполне может произойти, когда ты идешь на работу, когда ты возвращаешься с нее, ищешь ее, пытаешься про нее забыть.
Труд — источник чуть ли не всех человеческих несчастий. Назовите любое почти зло — оно происходит из-за труда или из-за того, что наш мир построен вокруг труда. Чтобы перестать страдать, надо перестать работать.
Итак, работа — это человекоубийство, институционализованное как образ жизни.
Нравится вам это или нет, но последний век или два экономически разумно именно то, что мужчина зарабатывает на хлеб, женщина копается в дерьме, обеспечивая ему безопасное убежище в бессердечном мире, а дети строем идут в молодёжные концентрационные лагеря, называемые «школами»
Работа превращает свободу в издевательство.
Если бы анархистов не было, государству следовало бы их придумать.
Анархизм как среда — это не столько вызов установленному порядку, сколько крайне специфический способ к нему приспособиться.
Целые области экономики — например, страховой и банковский секторы, а также торговля недвижимостью — целиком состоят из бессмысленного перекладывания бумаг.
The demeaning system of domination I've described rules over half the waking hours of a majority of women and the vast majority of men for decades, for most of their lifespans.
Игра всегда добровольна. Аксиома: то, что могло бы быть игрой, превращается в работу, если делается по принуждению.
Быть троцкистом или иезуитом — все это само по себе значит быть верующим, иными словами, болваном.