Как будто сошли с ума
И время пошло налево,
Когда с твоих губ слова,
Которые ты не умела…
Когда на постель упал
Изломанный зеркалом вечер,
Когда твои руки хватал,
Когда я хватал твои плечи.
Глаза не умеют врать,
Поэтому *** платье,
Мне пьяный сосед сказал —
От девок одни несчастья.
Мы до утра не спали
И даже не говорили,
А за окном, точно звёзды, сверкали
Блестящими пятнами, автомобили.
Это было написано
и чего с этим делать?
так летят точно выстрелы
лебединые песни,
что пора расставаться,
что прощай и привет —
наша жизнь на бумаге
лишь количество лет.
Не хочу в это верить!
за повтором повтор.
точно так же мы лазили
через детский забор.
Только пьяные песни
остались у нас,
только вера в неверие
и сияние глаз.
Но черёмуха крикнет
ошалевшим пятном,
что пора расставаться,
что причина в одном —
без обиды и смысла.
не хочу в это верить!
Это было написано,
и чего с этим делать?
Весна опять ***ала.
Слаб тот, кто не верит в себя.
Мы проживаем одну только жизнь
бесконечное количество раз.
В обычных домах обычные люди
знают про выбор, но он им не нужен.
Карфаген должен быть разрушен.
Я всё время теряю свои авторучки,
И убеждения, которые нельзя терять.
Слова не нуждались ни в чьих оправданиях. Словам не нужны никакие слова.
Нельзя постичь абсолютного счастья, не познав горя.
Размазала рот невозможной, чужой улыбкой, слишком липкой для этих губ..
Болезнь приходит к человеку, когда он запутался. Даётся время обдумать то, что давно терзает душу.
Утро — это глухой удар,
концентрация пустоты,
утро — это такой пожар,
в котором горят мечты…
Он чем-то похож на крысу, —
сказала моя знакомая, —
и все его, ***ь, министры
какие-то бестолковые.
Я плевал на любовь, а она кривлялась, хватая воротник моего пальто…
На часы и минуты время разбили ограниченные люди, не способные наслаждаться им целиком.
Расставайтесь с любимыми
не рассчитывая на встречу,
на чужие молитвы и ложь,
не прощаясь, не дожидаясь вечера.
Ведь если вовремя не уйдешь —
останешься.
Птицы в клетке весной или летом
никогда не найдут покоя.
Настоящая любовь — это
совсем другое.
Живёт шизофреник, умирают герои или мещане. Это не озлобленность, поверьте, это отчаяние.
Надо мною три метра земли,
Небеса в голубой диадеме,
Я собой представляю нули,
Километры, стихи, недели,
Но из прожитых дней не жаль
Ни минуты, ни даже строчки
И на месте слова печаль
Я поставлю три чёрные точки.
Смотрите в их глаза
Уверенно и прямо,
Потому что свобода —
Это наше право!